Компромат

— Глупая и наивная. Ну и что ты узнала? Что вчера была именно здесь? А дальше? На каком основании ты меня допрашиваешь, а? Думаешь, эти твои корочки на кого-нибудь могут произвести впечатление? Да ты их в жопу себе засунь — свое удостоверение прокурорское. — Ираида Петровна засмеялась низким хрипловатым смехом. — Ну допустим, кто-то открывал вчера эту дверь и делал перестановку. А где тут криминал? Допустим, я отдала кому-нибудь свои ключи или ключи мужа. И что же? Да у меня за спиной такие тылы, вам и в страшном сне не снилось. Стоит мне только свистнуть — правда, свистеть лень, — она потянулась и попыталась изобразить зевок. — Так что давайте сворачивайте свои исследования и выметайтесь отсюда подобру-поздорову. А то я к педикюрше опаздываю. Она у меня капризная, ждать не любит.

Все члены следственной бригады внимательно выслушали этот длинный монолог. Беркович даже рот приоткрыл от изумления.

— Ну вот что, — грозным тоном начала было инспекторша, на лице которой возникло негодование и ледяная надменность, — ну вот что…

Она не договорила, — Клавдия жестом остановила ее.

— Мы уходим, — спокойно произнесла она. — Вы уже закончили? — обратилась к Вене и Берковичу. Они синхронно кивнули. — Славно. Как видите, мы не слишком задержали вас, Ираида… — она наморщила лоб, точно припоминая ее отчество, — Ираида Петровна. Полагаю, нам еще доведется встретиться.

— Вам же хуже, — криво усмехнулась Ираида Петровна и отвернулась.

— Да, кстати, — вдруг остановилась на пороге Клавдия. Она покидала помещение «Дружка» последней, и так получилось, что оказалась один на один со строптивой хозяйкой, — кстати, не в службу, а в дружбу: может, вы шепнете мне по секрету, что за «крыша» у вашей фирмы?

— Какая еще крыша? — буркнула хозяйка, растерявшись от доверительно-вкрадчивой интонации Дежкиной.

— Ну, мы же с вами взрослые люди. Чтобы получить помещение на этой площади, да еще держать его закрытым и ничего не бояться — для этого нужна серьезная защита. Кем, вы сказали, работает ваш муж?

— Ничего такого я вам не говорила, — отрезала Ираида Петровна, — и никакой «крыши» у меня нет. А если бы и была, — прибавила она, не сдержавшись, — то вам до нее бы в жизни не добраться.

Клавдия загадочно улыбнулась. Честно сказать, неприятная была улыбочка. Хозяйку даже передернуло.

Понедельник. 19.57–20.51

Клавдия успела заскочить в булочную перед самым ее закрытием. Купила черствого хлеба (продавщица назвала его «ночным») и приблизилась к маленькому круглому окошечку букмекерской конторы.

— Скажите, пожалуйста, а как сыграл «Сиэтл Суперсоникс»? — робко спросила она парня-клерка, который, видимо, уже собирался уходить и суматошно перекладывал на своем столике какие-то тетради.

— Там! — парень небрежно указал рукой на стену.

Дежкина обернулась и действительно обнаружила на стене длинные списки результатов сыгранных накануне футбольных, хоккейных и баскетбольных матчей. Она долго искала название «своей» команды и нашла ее в самом левом столбце, пятой снизу. «Суперсоникс» выиграл. Значит, та первая ставка была сделана правильно, и, если бы не грабители, вероломно отобравшие у нее счастливый купон, она получила бы сейчас целую тысячу.

Поднявшись по лестнице на свой этаж (лифт опять не работал), Клавдия пыталась при свете тусклой лампочки отыскать в необъятной сумке связку ключей. Спустя несколько минут поиски так и не увенчались успехом (не иначе как ключики покоились на самом дне), и Дежкина надавила бляшку электрического звонка. В ответ тишина. Она позвонила еще раз и прислушалась. Откуда-то из глубины квартиры доносилось: «Я на тебе никогда не женюсь. Я лучше съем возле загса свой паспорт!» Опять Ленка врубила «мофон», и все члены семьи оказались оглушенными.

«Укупник, — Клавдия без труда узнала голос певца. — Концерт по заявкам следователей городской прокуратуры. Станцевать, что ли?»

— Откгойте хто-нибудь! — шепеляво завопил Федор (видно, из своей комнатушки). — Васа мать приела, козлятуски!

Затем последовала небольшая пауза, после чего Федор от души выругался и его босые пятки зашлепали по коридорному паркету.

— Федя, лежи! — крикнула в замочную скважину Дежкина. — Что доктор тебе сказал?

— Так и помрес под дверями, а никто не откгоет… — Федор открыл дверь и без разведки повел наступление на жену, как бы в продолжение вчерашнего неоконченного монолога. — Это все твое воспитание! Нарозала дураков, воспитала их по-уродски и получаес теперь благодарность! Хоть обзвонись — им по фигу!

Он выглядел значительно лучше, нежели утром (опухоль на лице спала, кровоподтеки побледнели, заплывший глаз уже мог открываться и с укором поглядывать из-под нависшей брови). Но до полного выздоровления было еще далековато — правую ногу при ходьбе он волочил.