Компромисс

Сейчас было что-то среднее. И это тоже нравилось Максиму. Он чувствовал, как Лешка дрожал и сжимался судорожно задницей вокруг его пальцев. Те проникали с трудом, потому что только по слюне. Но они трахались буквально прошлой ночью, поэтому больно быть не должно было.

Да и не принцесса Орлов, потерпит. Можно было, конечно, дойти до спальни или зала, где валялась смазка, но отчего-то хотелось именно так и именно тут. Чтобы до черноты перед глазами, до сбившегося дыхания, до сорванного голоса. Чтобы почувствовать максимально остро и максимально близко.

Максим почти приподнимал Лешку на своих пальцах. Тумба была слишком высокой, тому приходилось вставать буквально на цыпочки. Черт, неудобно.

Подхватив Орлова под живот, Максим просто поднял его и развернул, как куклу, лицом к столу.

– Если мы побьем тарелки моей мамы, я тебя придушу, – пообещал Лешка, когда Фадеев уложил его лицом на скатерть. Да, у них была и скатерть, и красивый сервиз.

На который Максиму сейчас было откровенно плевать, честное слово.

Он сдернул шорты Орлова до конца, те повисли на его щиколотках, и погладил его ягодицы. Крепкие, круглые. Лешка всегда любил спорт, и тело у него было просто загляденье.

Сплюнув на пальцы еще раз, Максим растер слюну по головке члена, а остатки – по всей длине. Он не мог отвести взгляда от красивой задницы перед собой. Вот вроде бы столько лет вместе, а вело как мальчишку.

Ухватив Лешку за бедра покрепче, он чуть развел ягодицы в стороны и толкнулся вперед, проехавшись между ними, получив в ответ рваный вздох.

Да, горело и зудело у обоих уже знатно.

Головка с трудом толкнулась внутрь. Все-таки почти насухую. Максим добавил еще слюны, пошло легче.

Лешка дрожал под ним, дыша громко и с хрипом. Он постанывал, пока член, сантиметр за сантиметром, буквально втискивался внутрь.

Максим оперся одной рукой о стол, вгоняя его до конца. До звонкого шлепка яйцами по коже. До гортанного вскрика Лешки.

Как же, блядь, это было хорошо.

А потом он просто начал двигаться. Ничего нового, ничего необычного. Старые как мир движения. Вперед-назад.

Под скрип деревянного стола, под звон почти летающих по скатерти тарелок с вилками, под стоны и хрипы Лешки.

В какой-то момент стало слишком горячо, слишком туго. Максим на секунду прикрыл глаза, перед которыми потемнело. Капля пота с его лба упала Лешке на спину. И разве что не испарилась с шипением, таким горячим был Орлов. Раскаленным буквально.

Максим провел ладонью по его спине, зарылся пальцами в волосы и потянул на себя, заставляя поднять голову.

Руки тряслись, он весь трясся от накатывающего удовольствия, от раздирающей на части, чуть неуместной сейчас, нежности.

– Давай, – попросил еле слышно Орлов, и все.

Сорвало последние тормоза.

Максим до синяков стиснул рукой его бедро, второй цепляясь за волосы, и трахал. Трахал, что есть силы. Пока хватало дыхания, пока еще мог оставаться в сознании.

А потом все. Темнота.

Оргазм накрыл внезапно и оглушающе. Только кровь громко бухала где-то в ушах.

Они еще несколько минут приходили в себя, лежа на столе. Потом Лешка завозился и недовольно проворчал:

– Слезь, бугай. Слезь, блядь, – добавил он, когда Фадеев никак не отреагировал.

Кое-как собрав себя в кучу, Максим с трудом отлепился от Орлова и подтянул свои шорты. Похуй, в душ перед сном сходят. Лешка тоже наплевал на все и просто оделся. Не привыкать ему ходить с задницей, полной спермы. Потому что порой им могло приспичить совсем в уж неподходящих местах.

– Кобель озабоченный, – продолжал бухтеть Лешка, дрожащими руками поправляя скатерть и ебаные мамины тарелки. – Все остыло. Снова греть теперь.

Максим лишь посмеивался, наблюдая за ним. Его отпустило. Напряжение этого вечера, дурных мыслей и чудом прошедшего мимо несчастья наконец ушло.

Он снова обнял Лешку со спины, на этот раз куда мягче и нежнее. Просто наслаждаясь теплом родного тела. И стараясь не мешать, пока тот опять ставил еду в микроволновку, заправлял салат и наливал им чай.

– Пусти, дурак, – Лешка попытался вывернуться, чтобы повернуться к столу. Но лишь оказался лицом к лицу с Максимом.

Тот улыбнулся, обхватил его лицо ладонями и поцеловал. Долго, медленно и со всей той нежностью, которая так и разрывала, заставляя трястись при одной только мысли, что что-то могло их разлучить.

– Я тоже тебя люблю, Фадеев, – сверкая счастливыми глазами, сказал смущенный Лешка, вывернувшись наконец из объятий. – Давай уже ужинать.

***

Они валялись на диване перед телевизором, лениво обнимаясь.

В комнате не горел свет, только мерцание от экрана чуть освещало на пару метров вокруг. Максим перебирал Лешкины волосы, пытаясь разобраться в хитросплетениях сюжета очередного фильма Нолана.

Лешка любил такое кино, а сам Фадеев как-то больше тяготел к чему-нибудь старому, советскому. За что Орлов его постоянно дразнил.

– У тебя когда отпуск? – спросил Лешка, не отрывая глаз от экрана.

– А? – Максим с недоумением посмотрел на него, потом тряхнул головой. – А то ты не знаешь. В июле уже только.

– Ладно, – Орлов немного повозился, устраиваясь удобнее и снова замолчал.