Кому на Руси сидеть хорошо? Как устроены тюрьмы в современной России

— Ситуация фантастическая, — говорит юрист Дмитрий Кравченко, автор научных трудов по психологической пытке. — Цыбко проявил невероятное мужество в борьбе с так называемой уголовно-исправительной системой, пока находился за решеткой (позднее был переведен из колонии на исправительные работы). В общей сложности нарушения его прав установлены более 50 прокурорскими проверками и 15 выигранными судебными исками (отменяли различные взыскания и прочие неправомерные действия в отношении него со стороны администрации). Но даже это не останавливало сотрудников кировских колоний. Они как бы показывали: делай что хочешь, тебе ничто не поможет — ты будешь страдать. Административный произвол вопреки всякому закону — это типичный вид воздействия при психологической пытке. Так же, как и лишение социальных связей (помещение в ШИЗО), создание у человека постоянного страха (например, угрозы), применение к нему абсурдных правил, попытки понижения социального статуса и т. д. И, удовлетворяя иск Константина Валерьевича о незаконном психологическом воздействии, основанный на нормах российского и международного права, суд такую трактовку поддержал.

Я не представляю, чтобы этого мог добиться еще кто-то, кроме него. Обычный человек или сломался бы, или просто не смог бы ничего доказать. Потому что психологическая пытка, в отличие от физической, не оставляет видимых следов, и подтвердить ее очень непросто, хотя она применяется гораздо чаще. Цыбко помогли его упорство и знания в юриспруденции. В иске, который он составил, есть позиции международного права относительно психологической пытки.

Весной 2020 года специальный докладчик ООН подготовил доклад о психологической пытке. Там сказано, что «психологическая пытка» включает все методы, техники и условия, которые предназначены или разработаны для преднамеренного причинения сильной психической боли или страдания без причинения или создания эффекта сильной физической боли или страдания.

Профильные исследователи убеждены, что пытка психологическая иногда страшнее, чем физическая. Жить в постоянном страхе, месяцами находиться в одиночестве — для некоторых категорий людей это еще хуже, чем если бы били каждый день.

Для чего россиянам знать про то, что творится с криминальной субкультурой в колониях? Во-первых, от тюрьмы и от сумы никто не застрахован — и это правда. Во-вторых, для понимания того, что в ряде регионов с запрещенной АУЕ не борются, а виртуозно ее используют. Лицемерие, где бы оно ни было, — страшная штука.

Глава 4 Иркутская область

Ангарская аномалия

Скандал с пытками в СИЗО Иркутской области (по данным правозащитников, около 200 осужденных подверглись насилию) в 2022 году подошел к одной из важных фаз. Долгое время в уголовном деле не было ни одного обвиняемого по статье 132 УК РФ «Насильственные действия сексуального характера» сотрудника. И вот, наконец, арестованы двое — начальник отдела режима и надзора СИЗО № 6 Луковский и его заместитель Бароян. Произошло это благодаря одной из жертв, Денису Покусаеву. Он недавно освободился. Его рассказ вместе с показаниями других потерпевших поможет нам пролить свет на иркутскую аномалию.

Немного предыстории. В апреле 2020 года в Ангарской колонии № 15 произошел бунт. Осужденные сожгли промышленную зону, испортили имущество. Когда в бунтующую колонию приехал новый начальник УФСИН по Иркутской области Леонид Сагалаков, кто-то из осужденных бросил в него камень.

«Бунтарей» (беру в кавычки, потому что речь не только о зачинщиках массовых беспорядков, но и обо всех, кто попал под горячую руку) вывезли в СИЗО № 6 города Ангарска и СИЗО № 1 Иркутска. Следствию по делу о массовых беспорядках, судя по всему, нужны были весьма определенные показания этих людей.

ИК № 15, где произошел бунт (фото Петра Курьянова)

Вообще, эта история началась не с бунта, а как раз с назначения руководителем УФСИН по Иркутской области Леонида Сагалакова. Некие силы, скажем так, этому не порадовались, и они же могли срежиссировать бунт в ИК-15, чтобы скрыть коррупционные преступления. А заключенные стали расходным материалом. Так сказать, пыль под офицерскими сапогами…

Вывезенных из ангарской колонии в два СИЗО мучили в массовом порядке. Но видеозаписей экзекуций (как в случае с Саратовской ОТБ-1) не было, а словам жертв просто никто не мог поверить. Точнее так: в это невозможно было поверить, иначе пришлось бы признать, что в СИЗО работают маньяки.

Пытки отличались тем, что состояли в основном из насильственных сексуальных действий. Словно бы заказчики понимали: одной лишь физической болью мало чего можно добиться, нужно что-то более унизительное и патологическое.

Один из потерпевших рассказывал, что его заставляли ходить в женском парике и платье и засовывать в себя разные предметы… Другой говорил, как при насилии использовали не только палки, но и веники. Третий — как его били по гениталиям током.