Кому на Руси жить?

Кто цепь обид изначальную рвет,

Не для себя, а для Бога живет.

Месть же лишь ненависть лютую жнет,

И ничего, кроме злобы не ждет.

Вера, надежда, любовь, возрождение –

Там, где проклятье встречают прощением…

Трудно и нудно писать про любовь,

Там, где ростки ее спрятаны в споры.

Там, где она не покажется вновь,

Или раскроется очень не скоро,

Где за нее не течет наша кровь…

Память – пушистый, ершистый зверёк,

Мечется в строчках стихотворений.

Справа – свершений назначенных рок,

Слева – ущелье грядущих забвений…

Господи, я б описать это смог –

Дай мне над гордостью глупой смиренье.

Мы словно воды вешние –

Крушим мы всё подряд.

Земные мы и грешные,

В нас и бальзам и яд.

И стыд в нас есть и слёзы,

Сомненье, ярость, гнев,

Любовь, обман, угрозы,

Змея и лань и лев…

Вся грязь и муть в невзгоду-

Всё нашему народу.

Грехов повсюду виден след,

И нас, не согрешивших – нет.

***

Мой ангел прощения просит,

Всё зная, увы, наперёд…

Какая дождливая осень,

И знать бы, что лето придёт…

***

Родился я в дождливую порУ.

Природа плакала, я, в унисон, орал,

И этот удивительный хорал,

Вознёсся к Господу, неся Ему хвалу.

Но я был мал, и этого не знал.

В тот год, под сенью сентября –

Российский спутник засверкал,

И надо мной звезда моя

Взошла искусственная.

Все, кто родились в этот год –

Отмечены печатью странной:

В нас человечья гордость жжет

Смиренья Божеского нравы.

Но, к счастью, совесть в нас живет.

Мы дети Бога и державы.

Державы, что сумела миру

Представить подвиг величавый,

И…ужаснуть своим кумиром.

О Русь! Предел последней, славы!

И пропасть для больных и сирых…

О, Русь! Была ты изначально

Больна добром – добром печали.

Я рос, страна всё богатела,

Но Бога слышать не хотела.

Законы, вроде, христиан,

Но в жизни ложь всё и обман.

И каплей, Божеской, предела,

Различье стало слов и дела.

И многим это надоело.

Не потому ли звонко, бойко –

В мир зашагала перестройка?!

И там слова, как угль горячи,

В них все есть – даже Божье имя…

Пророки только вот незрячи,

И кровь от этих «истин» стынет…

***

Мир подошёл к своей печальной скинии,

Стоит, поникши головой.

Нет радости в просторах синих,

И в мыслях, что еще живой.

Живой, что толку, но – без Бога

Пришел я в мир, как блудный сын,

Соблазнов много за порогом,

Исход у всех у них один.

Бог есть любовь – мы это позабыли,

Мы в сердце ненависть зажгли,

От истины своей уплыли,

Сожгли все наши корабли.

Мы думали: разбили шведов,

Французов, немцев разобьём,

Отпразднуем свою победу,

И славно, справно заживём!

Война последней будет эта,

А после – Боже мой – ни-ни!

Все так же кружится планета:

В раздорах ночи, в склоках – дни…

Бог есть любовь, но мы в ней новобранцы.

А вот сосед не хочет мирно жить –

Так что ж его – за стол сажать, поганца,

И осетриной потчевать-кормить?

На этот счет у всех был путь проторен:

Дубиной примеряешься меж глаз

И – потчуешь, затем чтобы не вздорил,

А не поможет – можно еще раз!

Вот и вражда: поехало-попёрло,

Кровавой мести шевелиться спрут,

И руки лезут, лезут, лезут к горлу,

И эстафету дети переймут.

На пол ударе б нам сдержаться, на пол слоге,

Как о себе, о ближнем порадеть.

Но шепчут нам совсем другие боги:

Смерть чужаку! Всем, кто не с нами – смерть!

Ангельский щит под дубиной трещит,

Мы докатились до адского скотства:

Не красота уже мир защитит,

А осознание нами уродства.

Впрочем, надежда и эта слаба –

Бал сатаны на земле повсеместно;

А добродетель – как та вдова:

Сама себя лупит по мягкому месту.

«Господи, Господи – люди орут,

Силу нам дай, разгуляемся в сече!

Зло мы растопчем за десять минут,

Только дубину пошли нам покрепче»!

Зло раздавить мы пытаемся злом,

Может быть даже и более низким.

Кто дал нам право жизни на слом

Как искорёженный трактор затискать?

Кто дал нам право – судить за других?

В бункере сидя, «молясь» на иконы,

В бой посылать «россиян дорогих»,

Что б на башке удержалась корона?

Кто дал вам право? Бог не давал!

Власть перенявши из рук сатаны,

Гонят князья, как девятый вал

Черные беды на крыльях войны.

Гонят, в молитве лбы расшибая –

Это ль не верх лицемерия?

Вы же не Бога себе призываете,

Вы призываете зверя!

Есть уже есть и в компьютерах клейма,

Что закрепят на тупом вашем лбу –

Липкими, жирными каплями клея,

Все три шестёрки – в единый табун.

Мы в размышления больше не верим,

Библия книгою стала простой,

Зверя, умаслить, решившись елеем,

Мы призываем его на постой.

Мы призываем и он не замедлит

Лапы свои протянуть с пустоты:

В душу вопьются стрелами стебли,

И моментально дадут росты –

Мести и чванства, скорби и смуты,

Зависти, злобы и нищеты.

Эти ростки очень быстро опутают,

Выбросят почки, раскроют листы…

В их прохладительной, тенистой неге

Думать не надо: живи, как живешь.

Душат, как щупальца эти побеги

Правду меняя на гнусную ложь.

***

В моей поэме, страстной и сумбурной,

Прослеживается мысль из-под пера:

Неважно, что была эпоха бурной,

Важнее, что она – была!

Сейчас нас убедить хотят –

На уровне слепых котят:

Мол, нет Руси, а есть народ,

Который только водку пьет,

И неизвестно, чем живет.

Мол, скоро час его пробьет.

А если нет своих титанов,

Бери их пачками – с экранов.

Постыдный телемаскарад

Нам выставил зловещий ряд –

Убийц, магнатов, потаскух,

Зловещих стариков, старух…

И мы на собственной земле –