Кому на Руси жить хорошо

Но за этими словами стоит и крестьянское сознание значительности труда хлебороба как первоосновы и источника жизни всех сословий русского общества. Наконец, в устах Якима о народной душе звучит и грозное предупреждение:

У каждого крестьянина
Душа что туча черная —
Гневна, грозна – и надо бы
Громам греметь оттудова,
Кровавым лить дождям,
А все вином кончается.
Пошла по жилам чарочка —
И рассмеялась добрая
Крестьянская душа!

Пока все вином кончается, но Яким неспроста предупреждает, что придет «беда великая, как перестанем пить», что парни и молодушки «удаль молодецкую про случай сберегли». И народный мир отзывается на предостережения Якима удалой и согласной песней.

Притихла вся дороженька,
Одна та песня складная
Широко, вольно катится,
Как рожь под ветром стелется,
По сердцу по крестьянскому
Идет огнем-тоской!..

Наконец с Якимом Нагим случается история, которая ставит под сомнение провозглашенный странниками собственнический, денежный критерий счастья. Но только теперь это делает не священник, а сам крестьянский мир. Во время пожара Яким бросается в избу спасать любимые им картиночки, а жена его – иконы. И только потом крестьянская семья вспоминает о «богачестве», скопленном в течение всей многотрудной жизни. Сгорел дом – «слились в комок целковики».

«Ой, брат Яким! недешево
Картинки обошлись!
Зато и в избу новую
Повесил их небось?»

– Повесил – есть и новые, —

Сказал Яким – и смолк.

Картиночки да иконы оказались дороже целковых, хлеб духовный – выше хлеба земного.

Начиная с главы «Счастливые» в направлении поисков счастливого человека намечается поворот. По собственной инициативе к странникам подходят «счастливцы» из низов. У большинства из них велик соблазн хлебнуть вина бесплатного. Но сам факт их появления знаменателен: вопрос, озадачивший странников, оказывается доступным и близким всем мужикам. Внимание странников все более и более захватывает многоголосая народная Русь. Звучат рассказы-исповеди дворовых людей, солдат, каменотесов, охотников. Все мужицкое царство вовлекается в диалог, в спор о счастье. Конечно, «счастливцы» эти таковы, что странники, увидев опустевшее ведро, с горькой иронией восклицают:

«Эй, счастие мужицкое!
Дырявое с заплатами,
Горбатое с мозолями,
Проваливай домой!»

Но в финале главы звучит рассказ о счастливом человеке, подвигающий действие вперед, знаменующий более высокий уровень народных представлений о подлинных и мнимых жизненных ценностях. Ермил – «не князь, не граф сиятельный, А просто он – мужик». Но по своему характеру и по влиянию на крестьянскую жизнь он посильнее и поавторитетнее любого графа. Сила его заключается не в богатстве, а в доверии народного мира и в опоре Ермилы Гирина на этот мир. Поэтизируется богатырство народа, когда он действует сообща. Рассказ о Ермиле начинается с описания тяжбы героя с купцом Алтынниковым из-за сиротской мельницы. Когда в конце торга «вышло дело дрянь» – с Ермилом денег не было, – он обратился к народу за поддержкой.

И чудо сотворилося —
На всей базарной площади
У каждого крестьянина,
Как ветром, полу левую
Заворотило вдруг!

Это первый случай в поэме, когда народный мир одним порывом, одним единодушным усилием одерживает победу над неправдою.

Хитры, сильны подьячие,
А мир их посильней,
Богат купец Алтынников,
А все не устоять ему
Против мирской казны…

Подобно Якиму, Ермил наделен острым чувством христианской совестливости. Лишь однажды он оступился – выгородил из рекрутчины «меньшого брата Митрия». Но этот поступок стоил праведнику жестоких мучений и завершился всенародным покаянием, еще более укрепившим его авторитет. Совестливость Ермила не исключительна: она является выражением наиболее характерных особенностей крестьянского мира в целом. Вспомним, как Ермил рассчитывался с мужиками за мирской их долг, собранный без всякой записи на базарной площади.