Кому принадлежит будущее?

В долгосрочной же перспективе меня беспокоит, что усилия сетевых активистов, надеющихся поддержать демократию, будут иметь негативные последствия, причем в основном тогда, когда всем будет казаться, что дела идут хорошо. Противостояние тому или иному типу серверов-сирен, даже когда речь идет о новейшей киберконцепции национального государства, на самом деле не работает, если ваши действия служат лишь для развития других серверов-сирен.

Например, активисты жалуются в соцсетях на потерянные выгоды и сокращение спектра возможностей, но социальные сети в том виде, в каком мы знаем о них сейчас, организованы вокруг серверов-сирен, и они тоже постоянно накапливают капитал и сужают круг возможностей для обычных людей. В рамках демократии следующая за этим концентрация богатства постепенно обогатит элиту, и она наверняка выдвинет на выборы кандидатов, которые будут способствовать еще большей концентрации богатства.

На глобальном уровне подобная же нерешаемая проблема не дает развивающимся странам создавать рабочие места для образованных людей, поскольку информационный поток теперь обречен стать «свободным». Никто не ждет, что Twitter поможет решить проблему безработицы в Каире.

Невозможно разделить политику и экономическую реальность.

Отчуждение глобальной деревни

Экономическая взаимозависимость снизила вероятность войны между связанными друг с другом нациями. Я уже благодарил Wal-Mart за это. К сожалению, по мере того, как ценность все больше задвигается в теневой сектор в процессе превращения мировой экономики в информационную, идеал «бесплатной» информации может подорвать экономическую взаимозависимость между государствами.

Нациям куда больше хочется атаковать друг друга в сети, чем где-либо еще: информационная сфера в основном нигде официально не фиксируется, иначе очень быстро стало бы понятно, насколько в ней все взаимозависимы. Китайские корпорации, объединенные общими интересами, могли бы организовать кибератаку американских корпораций, например Google, но вряд ли у них есть мотивация лезть в американскую инфраструктуру, которая занимается доставкой китайских товаров.

Не стоит помещать товарный склад и интернет-сайт в разные экономические категории. Китай настолько же экономически зависит от безопасности американского сайта, насколько от фуры, в которой доставляют товары из Китая. Но эта зависимость не проявляется надлежащим образом в международном финансовом учете.

Серверы-сирены склонны к нарциссизму; они не замечают источников ценности, включая сеть, в которой все взаимно зависят друг от друга и которая лежит в основе их собственной ценности.

Серверы-сирены на выборах

Лишь обладающие реальными правами народные массы, в распоряжении которых имеются большие деньги, влияние и экономическое достоинство, могут уравновесить государственную власть. Это мы наблюдали на примере избирательной политики Соединенных Штатов. Сообщество сетевых активистов, которое активно самоутверждается в запутанной левой или либертарианской манере, считает, что способно организовать голосование, но оказывается, что у «больших денег» еще больше возможностей сделать это [1]. Социальные сети используются в первую очередь для того, чтобы получать деньги, и во вторую, чтобы непосредственно влиять на результаты выборов.

Но что на самом деле означают «большие деньги»? По крайней мере, в Соединенных Штатах мы пока еще не пытаемся подкупить избирателей. Фактически они, кажется, голосуют не в пользу собственных экономических интересов. Демократы могут проголосовать за повышение налогов, а республиканцы достаточно часто голосуют за сокращение систем социального обеспечения и получаемых выгод.

Нет, «большие деньги» означают превращение предвыборных кампаний в серверы-сирены. Кандидаты нанимают специалистов по работе с большими массивами данных и используют ту же математику и те же компьютерные ресурсы, которые позволяют всем прочим разновидностям серверов-сирен оптимизировать мир ради собственной выгоды [2]. В выборах интересно то, что закон обязывает, чтобы в них участвовали конкурирующие друг с другом кандидаты. Из-за этого выборы в эпоху больших массивов данных становятся чем-то странным, поскольку «принцип запрета Паули» не работает. Как и в случае с операторами мобильной связи, существует множество схем, запущенных сиренами, которые занимают единственную нишу.

Если бы выборы работали так же, как рынки, образовалась бы главенствующая политическая партия, которая прочно удерживала бы свои позиции. Это режим отказа политики, при котором возникает «партийная машина». Терминология говорит о многом. Процесс становится детерминистским, как будто это и есть машина. Демократия полагается на законы, которые вносят разнообразие в динамику, похожую на рыночную, которая иначе могла бы привести к появлению монополии.