Кому светит Большая Медведица (СИ)

Через несколько минут они уже мчались по загородному шоссе, лихо обгоняя попутные машины и каждое мгновенье рискуя попасть им под колёса. Тимур не помнил, когда ещё он испытывал такое наслаждение, как сейчас, при скорости «Хонды» сто километров в час. Лес мчался по обе стороны дороги, незаметно переходя в кустарник и снова вырастая до гигантских сосен; ветер приятно обжигал лицо и от невозможности вздохнуть полной грудью захватывало дыхание. Маняша была в не меньшем восторге. Она повернулась к брату и по её губам он прочёл что-то вроде слов о том, как здорово вот так лететь на мотоцикле ранним летним утром. Они были настолько поглощены собственными ощущениями, что не сразу заметили стайку мотоциклистов, уже несколько минут преследующую их. Заслышав сигнал, Тимур первым сбавил скорость, Маняша последовала его примеру.

Они покорно дали окружить себя полутора десятку юных байкеров. Их лидер снял шлем и брат с сестрой вздохнули свободно – его упитанное, полное обаяния лицо светилось дружелюбием.

- Привет, - сказал мальчишка, - кто вы? Мы впервые встречаем такую пару. Байкеров, конечно, в Питере полно, но хоть косвенно, мы знакомы друг с другом.

Миролюбивый тон парня обезоружил Тимура. Он отбросил настороженность и снял шлем.

- Тимур Девушкин, - протягивая руку и улыбаясь, сказал он.

- Вениамин Спартак, - мальчишка ответил на приветствие и с любопытством взглянул на его спутницу.

- Моя младшая сестра Маняша.

Девочка избавилась от шлема и встряхнула головой. Каштановые волосы рассыпались по плечам, на щеках заиграл румянец, тёмные глаза взглянули смущённо и радостно, сохранив в своей глубине недавно пережитое волнение. Вениамин был очарован. Казалось, что никогда прежде ему не встречалось такого милого лица. Пока ещё оно принадлежало ребёнку, девочке-подростку, но он уже уловил в безмятежно улыбающихся чертах облик девушки с выразительными глазами и непростым характером.

- Тимур и Маняша Девушкины, - как будто припоминая, произнёс кто-то из друзей Вениамина, - я видел вас на фотографии в центральной газете.

Маняша снова смутилась, а Тимур ответил:

- Популярность отца и тут добралась до нас. Иногда даже неловко становится.

- Как я сразу не догадался! – воскликнул Вениамин. – Ведь Руслан Девушкин – ваш отец!

- А, не обращайте на это внимания! – равнодушно отмахнулся Тимур. – Если мы и подружимся, то вовсе не из-за того, что он – наш отец.

- Хотя мы любим его и очень им гордимся, - добавила Маняша.

- Да, хотел бы я родиться в семье Девушкиных! – мечтательно произнёс кто-то из ребят.

- Не надо! – рассмеялась Маняша. – У нас и без тебя сестёр и братьев хватает.

- Что мы всё о генеалогии! – несколько сердито сказал Вениамин. – Как будто других тем не существует!

Разговор перекинулся на мотоциклы - их общую страсть, потом ребята рассказали о своём клубе байкеров и предложили как-нибудь приехать к ним в гости, на одну из встреч. Тимур живо интересовался всем, что ему предлагалось, но Маняша предпочла остаться всего лишь сторонним слушателем – будучи весёлой и иногда бесцеремонной дома, она с большой осторожностью относилась к новым, а тем более неожиданным знакомствам. Тимур спохватился, когда стрелки на часах подползли к шести. Им нужно было вернуться в город, пока родители не заметили их исчезновения. Руслан с Наташей были, конечно, лояльны в воспитании детей, но вряд ли бы им понравились подобные утренние прогулки за городом, который для младших всё ещё оставался чужим.

Вениамин оставил за собой право быть впереди, по его просьбе новые знакомые заняли почётные места рядом, и стройная колонна байкеров развернулась в сторону Петербурга.

Город уже просыпался, когда они въезжали в него, и приходилось медленно тащиться из района в район, чтобы не пугать прохожих бодрым рокотом мотоциклов.

На перекрёстке Тимуру явилось видение.

По переулку, легко ступая, шла девушка. В руках она несла букет белых хризантем.

Виденье настолько стремительно пронеслось перед глазами Тимура, что он сначала принял его за причудливую игру света в петербургских подворотнях. Незаметно отстав от своих новых знакомых и совершенно забыв о Маняше, Тимур вернулся к тому месту, где увидел Её.

Девушка шла вдоль канала, скользя пальцами по перилам и прижимая к груди букет. Она была реальной, и Тимур несколько мгновений зачарованно следил за ней. Спящий город, величественные памятники – и это живое существо с цветами, где всё вокруг казалось застывшим. Картина будила воображение, и Тимуру хотелось смотреть на происходящее глазами художника, но простое любопытство одержало верх. Ему страстно захотелось узнать, что позвало это пленительное создание в столь ранний час выйти на улицу, и для чего у нее в руках цветы. Чтобы не напугать девушку, он подъехал к ней на самой медленной скорости.

Она уже заметила мальчика, и теперь остановилась, глядя на него удивлённым и чуть смущённым взглядом.