Кому светит Большая Медведица (СИ)

Его машина медленно отъезжала со стоянки. Эмилия остановилась на ступеньках, понимая, что кричать бесполезно, но он сам увидел её и подъехал. Стекло со стороны водителя опустилось, и на фоне снежной улицы Эмилия увидела ещё более бледное лицо своего партнёра.

- Если передумаешь, приезжай, - обычным ровным голосом произнёс он, - адрес знаешь. Мы собираемся в одиннадцать.

Не попрощавшись, он поднял стекло и резко взял с места, обдав Эмилию снежной пылью из-под колёс. Она вернулась в тренерскую, закрылась на замок и достала письмо. Несколько минут понадобилось, чтобы собраться с мыслями и прогнать Владлена из головы, вместе с его странной речью. Наконец, Эмилия заставила себя развернуть листок и прочесть написанное:

«Здравствуй, Эмилия!

Мне хотелось начать своё письмо иначе – назвать тебя любимой, единственной – но эти слова так часто звучат с экрана телевизора, что они потерял для меня тот смысл, который я вкладываю в мысли о тебе. Но я знаю, ты всё поймёшь правильно. И тем тяжелее мне писать об этом, Эмилия! Надежда до последнего дня жила в моём сердце, надежда на то, что мы будем вместе. Но обстоятельства моего существования оказались сильнее этой надежды.

Я покидаю тебя, Эмилия. Ухожу из твоей жизни. Я остаюсь в своей, но без тебя она будет ничтожна и бессмысленна. Я не знаю, как буду жить дальше, видимо, мне придётся смириться с этой потерей, как и тебе. Никто из нас не в силах изменить мир вокруг, но как бы я хотел!

Всегда с тобою в мыслях, где бы я ни был, и где бы ни была ты,

Твой Марат».

Слёз не было. Эмилия продолжала смотреть впереди себя, но не на письмо, а сквозь строчки. Она видела за ними их первую встречу в Ледовом Дворце, когда Он дерзко выкрикнул свой комплимент; слой за слоем снимала она с этих месяцев их непонятного знакомства все те мелочи, которые оставались для неё самыми значимыми: окурок на свежевыпавшем снегу, розы после её выступления в «Звёздах Эмилии», чемпионат, поцелуй, - и письма, письма, письма. Последним в их череде значилось это, и оно было самым тёплым, самым нежным – и самым горьким. Эмилия медленно опустилась на стул, не выпуская письма из рук, а взгляд её всё ещё блуждал где-то среди букв, написанных на листке, и буквы складывались в слова, а слова в предложения, придающие буквам какой-то смысл, но она всё равно не могла понять его.

Обстоятельства его существования. Что может быть сильнее любви?

Как мог он поставить какие-то жалкие обстоятельства выше их двоих? Возмущение, обида, негодование с силой вспыхнули и тут же погасли в груди девушки. В следующее мгновение неверие и отчаяние вытеснили все остальные чувства, и настолько завладели всем её внутренним существом, что она испугалась, что навсегда останется в этом состоянии. Она чувствовала себя узницей в тесном помещении тренерской, и хотелось бежать из этого плена. Но куда? Домой? Она не вынесет расспросов домашних, и само пребывание среди них превратится для неё в пытку. Надо бежать туда, где праздник, и веселье растворит в звоне бокалов её горе. Пусть лучше она будет хмельная, чем отчаявшаяся!

Она торопливо переоделась и, сев в машину, помчалась в Гатчину. Она сыграет роль Маргариты на Великом балу у Сатаны. В конце концов, Воланд был чертовски обаятелен!

Она приехала на дачу уже к полуночи, и застала праздник в самом разгаре. Услышав сигнал подъезжающей машины, Владлен выскочил на крыльцо с бокалом в руке, и несколько капель шампанского расплескались на снег, так он был неосторожен в движениях.

Эмилия вышла навстречу.

- С днём рождения, Воланд! – без улыбки сказала она, перемещая бокал из его руки в свою. Маленькими глотками она быстро выпила его содержимое. – Ну, и где же твои ужасные гости? – Приятное тепло разлилось по гортани и потекло в кровь.

- За что я люблю тебя, Эмилия, так это за твои глубокие литературные познания, - взяв девушку под руку и провожая её до двери, с сияющим лицом сообщил Владлен.