Кому светит Большая Медведица (СИ)

Владлен, ты понимаешь, что, если Руслан Девушкин спас тебя, значит, Эмилия уже обо всём знает.

Владлен на мгновенье закрыл глаза, не желая выказывать постороннему человеку то, что могло отразиться в них, и почти сразу заставил себя вернуться к прежнему контакту. Кириллов отметил про себя химические изменения, происходящие под кожей лица: юноша слегка порозовел, на лбу выступили капельки пота, и только скулы стали ещё белее, приобретя мраморный оттенок.

Эмилия приехала сразу после операции, - продолжал хирург, - прямо в концертном платье. Владлен, дорого ей стоило узнать твоё настоящее лицо!

Снова слабые химические изменения.

Бедная девушка всю ночь проплакала, - Кириллов решился на небольшую психотерапию, - когда я её проводил, она сказала мне, что любит Владлена Ястреба.

Губы юноши дрогнули больше, напряжённее обычного, но остались в прежнем положении. Всей силы воли Владлена, всего его желания произнести хотя бы слово, хватило лишь на эту дрожь.

Мне позвонить ей? – наугад спросил Кириллов.

«Да».

Тотчас после его бессловесного ответа Кириллов поднялся и вернулся в ординаторскую. Эмилия приехала через пятнадцать минут, и сразу же направилась в палату. Перед дверью она остановилась, внезапно разволновавшись. Кириллов догнал её.

Эмилия, - строго посмотрел он на девушку, но голос его был совсем не строгим. Строгость помешала бы ему отдышаться – где ему, большому и грузному, угнаться за молодой и грациозной! – Эмилия, я всё равно не пустил бы Вас без предварительной консультации.

Он рассказал ей, как можно разговаривать с юношей, но запретил переутомлять его подобным общением. Если она желала Владлену скорейшего выздоровления, то должна была во всём советоваться с лечащим врачом.

Эмилия тихо вошла в палату. Теперь в ней было светло от солнечных лучей, косо перебегающих комнату. Целой вечностью, дорогой в тысячу километров показался девушке путь от двери к изножью кровати. Она остановилась за спинкой и сложила на неё руки. Так она стояла, неотрывно смотря на Владлена и купаясь в его глазах. Из них навстречу ей лилась музыка, но не та, которую можно было бы подхватить на фортепьяно, а та, что звучала для них двоих во время ледовых выступлений. Эмилия чувствовала эту разницу, и она ничуть не огорчила её. Это была музыка, принадлежащая только им двоим, а потому понятная и близкая. Эмилия отпустила спинку кровати; руки её, плавные, лёгкие, заскользили по бездвижному телу юноши, подбираясь к лицу. Всё это время губы его не переставали дрожать, и унял их лёгкий, невесомый поцелуй. Эмилия наклонилась к уху Владлена и тихо сказала, избегая переходить на шёпот: «Я люблю тебя, Владлен».

У неё было много времени подумать над этими словами, и они, произнесённые секунду назад с почти религиозным блаженством, в своей мелодике едва приоткрыли всю глубину страданий, размышлений, порывов, через которые пришла к ним измученная Эмилия. Она лёгкими касаниями губ поцеловала глаза юноши и сказала:

Я так счастлива, что мне позволено делать это! Марат?

Он ответил «нет».

Владлен?

«Да».

Что заставило тебя вести со мной эту игру? – спросила она ласково, но, сообразив, что Владлен в состоянии отвечать лишь на общие вопросы, поправилась. – Деньги?

«Да».

Те люди пытались убить тебя из-за денег?

«Да».

Их обязательно найдут! – с ожесточением произнесла Эмилия. – Ты знаешь их?

«Да».

А я?

К её удивлению, «да».

Эмилия тревожно подобралась.

Владлен, среди моих друзей, родных и приятелей есть те, кто хотели убить тебя?

«Нет».

Случайные люди в моей жизни! – воскликнула она, и Владлен тут же подтвердил глазами её догадку. – Их обязательно найдут. А тебе нужно выздоравливать. Папа обещал, что обеспечит самый лучший уход и лечение, он ведь переживает за тебя не меньше моего. Но... – она осеклась, поняв, что не задала главного вопроса. – Ты любишь меня? – он прозвучал беспомощно, потому что девушка не знала, для кого любовь к ней была серьёзней – Марата или Владлена.

«Да».

По-настоящему?

«Да».

На всю жизнь? – словно подросток, допытывалась она.

«Да», - ни секунды не колеблясь.

Она прильнула головой к его плечу, слушая жизнь обездвиженного тела, и некоторое время молчала, думая о том, кто родится у них с Владленом через семь месяцев. Нет, пока Эмилия не скажет о малыше. Они вдвоём станут ухаживать за папой: Эмилия – физически, ребёнок – вдохновляя маму. Владлен, решила девушка, не только вылечится, но и вернётся на лёд. Как никто другой понимала она страдания тела, когда-то стремительно летящего надо льдом, грациозного в танце, а теперь вынужденного бесчувственно распластаться в кровати на неизвестный срок. Эмилия доверяла врачам и лекарствам, но ещё больше верила она в исцеляющую силу любви, долго-долго питающуюся чувствами Марата и Владлена и, наконец, обрётшую единое пристанище.

Глава 62.

«Шерлок Холмс и Доктор Ватсон»