Кому светит Большая Медведица (СИ)

- Ах, значит, вам всем он позвонил?! – у Стеши от негодования прервался голос.

- Я уверен, тебя он ждёт в любом случае, - Пашка попытался настроить её на миролюбивый лад.

- Он это сказал?

- Нет, но…

- Тогда всё объяснимо. В глубине души Ярослав хочет показать, что прекрасно справился и без меня, но сказать мне об этом прямо ему не позволяет гордость.

- Вы так хорошо знаете друг друга и – не смогли избежать ссоры.

- Боюсь, - помрачнела Стеша, - для него это не ссора. Так в своей жизни он ещё не был разочарован.

- То же самое можно сказать и о тебе?

- Со мной всё гораздо проще, ведь это я его обманула, а не он.

Лицо Пашки стало жёстким.

- Никто никого не обманывал, - неожиданно твёрдо сказал он, - мы часто заблуждаемся, когда думаем, что видим людей насквозь. Особенно, почему-то, относительно тех, кого любим. Ярослав злится не на тебя; он не может себе простить того, что закрывал глаза на многие вещи, связанные с тобой. Ты же не скрывала своих увлечений – просто он их не замечал! Но теперь даже не это главное. Если ты любишь его – прости, и найди дорогу к его сердцу. Я знал, как он относился к тебе – такая любовь не может быть подделкой. У вас всё наладится, но, думаю, тебе первой нужно сделать шаг навстречу. У Ярослава сегодня триумф, в котором есть и твоя заслуга – неужели ты предпочтёшь пропустить его из чувства обиды и ложной гордости? Цени Ярослава даже, казалось бы, в минуты ненависти к нему, ведь потерять человека гораздо легче, чем мы думаем. Поверь мне, Стеша, я могу утверждать так, потому что совсем недавно лишился близкого мне существа. Сколько я не успел сказать ему, сделать для него! Мне мешало всё, что мешает сейчас тебе.

Убедительнее гибели Виталика аргумента для Стеши не существовало. Она промолчала в ответ на Пашкину речь, но когда он повёз её домой, вдруг тихо попросила:

- Отвези меня, пожалуйста, во Дворец.

Пашка посмотрел на неё.

- Может, переоденешься?

Стеша отрицательно покачала головой, и на следующем перекрёстке он свернул в противоположную дому сторону. Он понял, что в этом наряде Стеше будет легко затеряться среди таких же выпускниц, прежде чем она решиться предстать перед Ярославом.

Пашка тоже не слишком преуспел в чтении чужих мыслей. Стеша не собиралась напоминать о себе в столь важный для Ярослава день. Она просто хотела посмотреть, что вышло из их репетиций, и будет ли доволен результатом её бывший партнёр.

И вот шоу началось. Катя, заменившая Стешу, танцевала великолепно, но её посягательство на эту роль казалось святотатством. Стеша без эмоций наблюдала за действиями, разворачивающимися на сцене, и всё, что видели её глаза, представлялось девушке искусственным, поверхностным, фальшивым. Да, Ярослав был прав, когда сказал, что теперь это будет всего лишь шоу. Исполняя роль, он своей страстью и самоотречённостью пытался спасти его, но когда оно кончилось, стало ясно, что это – настоящий триумф. Зритель, незнакомый с истинным положением вещей, принял всё за чистую монету и, кроме содержания, остался весьма доволен яркостью огней, блеском костюмов и ритмичностью мелодий. Такие шоу в Петербурге ещё были редки.

Поначалу настроенная критически из-за участия в нём Кати, Стеша незаметно для себя увлеклась представлением, и очнулась только тогда, когда зал начал аплодировать и вызывать артистов в третий раз. К своему удивлению, Стеша обнаружила, что хлопает вместе со всеми, и вдруг со злостью оборвала себя. На глаза наворачивались слёзы, когда она смотрела на счастливые лица Кати и Ярослава, и невыносимо было видеть, что цветы несут не ей, а исполнительнице её роли. «Всё это могло быть моим, - думала девушка, не отрывая от триумфаторов глаз, - эти цветы, этот зрительский восторг и признание. И Ярослав бы сейчас обнимал меня, а не Катю. Вот, пожалуй, самая моя большая потеря. Что обожание публики! Я не имею возможности прикоснуться к любимому человеку – как, как мне пережить это?! Но разве я могла пойти против самой себя? Каждый должен заниматься своим делом. Если я оставлю зоологию в угоду танцам, то займу чужое место, и буду страдать от этого. А моё место останется пустым, и я тоже от этого буду страдать. Невозможно приносить любви такие жертвы!»

Стеша была глубоко убеждена, что поступила правильно, признавшись Ярославу в своём влечении к науке, а не искусству, но ей казалось несправедливым такое устройство мира, где чувство любви должно строиться на общности интересов, как утверждал Милослав. Будь рядом Пашка, он бы сказал: «Иди, поговори об этом с Ярославом; узнай, думает ли он так же!» Стеша боялась принимать подобные решения одна, но и подтолкнуть её было некому. Она бродила по пустым коридорам Дворца, и искала повод для встречи с Ярославом, как вдруг ноги её сами собой привели к гримёрке. Получилось это не совсем бессознательно – Стеша уже несколько раз ловила себя на мысли, что такое место как нельзя лучше подойдёт для разговора. Толкнув дверь, она вошла и зажгла свет.