Кому светит Большая Медведица (СИ)

Глава 26.

«Музыкальная»

Приехав с очередного концерта, я собирался принять душ и отдохнуть, но тут раздался звонок в дверь и я понял, что сегодня о покое придётся позабыть.

На пороге стоял незнакомый юноша. Несколько секунд я колебался и всё же не решился пустить его в квартиру, хотя у него был безобидный вид и обезоруживающая улыбка.

Привет, - просто сказал он и протянул руку, - я Виталик Смелков.

Это имя мне ни о чём не говорило, но руку я пожал.

Тимур, - заговорил он так, словно был знаком со мной целую вечность, - я к тебе по делу.

Сражённому столь откровенным простодушием и непоколебимостью, мне ничего другого не оставалось, как предложить войти. Мы разместились в зале за столом.

Я однокурсник Павла Девушкина, - приступил он к объяснению, - а ты друг Стеши, - он испытующе посмотрел на меня и продолжил, - твой адрес и телефон были в блокноте Стеши и Пашка дал мне возможность связаться с тобой.

С согласия Стеши? – насторожился я.

Нет, она ничего не знает. Пашка как-то спросил её, как она познакомилась с тобой, она и рассказала. Он так и понял, что ей ничего не известно о твоей работе, - он насмешливо взглянул на меня и первая мысль, промелькнувшая в моей голове, была о шантаже. Но Виталик тут же беспечно добавил, - он не стал посвящать Стешу в известные ему детали – всё-таки телевизор он смотрит чаще, а радио его сестрёнка вообще не слушает («Ещё бы! – подумал я. – Она ничего не видит, кроме своего Олега»). Пашка мудро рассудил, что если Стеша ничего не знает о твоём роде деятельности, значит, ты сам не счёл нужным сказать ей. Поэтому он промолчал. Но это всё не касается того, почему я здесь, - и он поведал мне историю, ставшую известной впоследствии под названием «Голубая луна». Я узнал, что после исполнения этого номера Виталиком овладело желание попробовать свои силы на профессиональной сцене, но для того, чтобы реально оценить возможности Виталика, Пашка предложил ему обратиться ко мне.

Всё это, разумеется, происходило стихийно, но по-другому у них не получалось. Виталик тут же достал кассету с записью того вечера и мы вместе просмотрели её. Номер и в самом деле оказался на редкость оригинальным и во всех отношениях замечательным. Правда, на мой взгляд, скорее за счёт Пашкиного голоса, чем вокальных данных Виталика. О чём я прямо и сказал ему.

Ты неплохо входишь в образ, и не фальшивишь, когда играешь, но это скорее приемлемо для театра, а для карьеры певца гораздо важнее слух и голос, если, конечно же, тебя не прельщает однодневная популярность, - добавил я с намёком на альтернативу, - а вот у Паши, действительно, талант. Нужно лишь отшлифовать некоторые моменты.

Девушкины уникальны, не правда ли? – посмотрел на меня Виталик. – Ты дружишь со Стешей, поёшь дифирамбы её брату…

Послушай, - задетый его словами, начал я, но он меня перебил:

Да ладно, ерунда всё это! Я не сильно расстроен и вовсе не хочу поставить отношение к Девушкиным тебе в укор. На самом деле я мало что смыслю в эстраде, но, на мой взгляд, ты классно поёшь. Ты талантливый артист и очень популярен в нашей стране. Я просто подумал, что, должно быть, это здорово – петь и срывать аплодисменты.

Для этого нужно много работать над собой, плюс неплохо было бы, если бы тобой лично заинтересовался Господин Случай, - усмехнулся я, - редко кто может похвастаться врождёнными способностями и фатальным везением.

Я правильно сделал, что обратился к тебе, - он, наконец, перестал ходить взад-вперёд и сел напротив, - во всяком случае, не буду дальше питать себя иллюзиями. Но ты сказал, что Пашка – неотшлифованный камень, или что-то в этом роде…

Так и должно было случиться. У Паши налицо все природные задатки, к тому же усовершенствованные в престижных музыкальных школах Петербурга и Европы, - это я знал со слов Стеши, - ему нужно лишь немного поработать над собой и через несколько месяцев я гарантирую появление новой эстрадной звезды, - уверенно закончил я.

Тогда поехали! – вдруг вскочил Виталик. – Ты должен сказать это Пашке – убедить его не зарывать свой талант в землю! – Да, он высоко ценил этого человека. Ценил и был безнадёжно влюблён.

Я согласился. Но не потому, что собирался рекламировать Пашке прелести эстрадной жизни, а потому, что мне представилась хорошая возможность познакомиться с ним лично и, кроме того, самому убедиться, что он будет молчать о моём роде деятельности. Меня устраивали те отношения, что установились между мной и Стешей, а заглядывать вперёд я боялся. Это был единственный случай в моей жизни, когда я предпочёл пустить ситуацию на самотёк.

Мы нашли Пашку в пустой аудитории университета. Перед ним лежали книги и газетные статьи – он что-то торопливо переписывал.

Пашка, - осторожно позвал его Виталик.

Смелков, я наконец-то узнал, каким путём усваивается наркотик организмом. Здесь нет ничего сложного, - не поднимая головы, начал он, поставил точку и тут увидел меня.