Кому светит Большая Медведица (СИ)

Она подошла к его могиле, обнесённой железной оградой. Гранитный памятник одиноко и величественно возвышался над запорошенным свежим снегом холмом. Фотография в чёрной рамке. Нужно было найти в себе мужество, чтобы поднять глаза и встретиться с Ним взглядом. Наташа боялась прочитать в нём укор, осуждение, печаль разлуки, но больше всего боялась она получить подтверждение, как будто и в самом деле он мог сказать ей глазами: «Правда, родная, меня больше нет».

Несколько минут она боролась с противоречивыми чувствами и, наконец, приказала себе: «Сейчас или никогда!»

Дима смотрел на неё с нескрываемой нежностью. Он улыбался и ямочки проступили на его щеках, а в русой чёлке по-прежнему играли тысячи солнечных зайчиков. И в эту минуту словно что-то оборвалось в Наташе, и когда она поняла, что ниточки, связывавшей их друг с другом, отныне не существует, она бессильно уронила голову на руки и заплакала. Мир вокруг в одно мгновение обрёл страшные черты реальности и она полетела куда-то в пропасть; ей самой казалось, в ад. Чьи-то сильные руки подхватили её и бережно посадили на скамейку возле ограды. Сквозь пелену, упавшую ей на глаза, она услышала встревоженный голос Дементьева:

- Я боюсь за Вас. Вам лучше уехать, я отвезу Вас в гостиницу.

Но она, справившись с приступом слабости, твёрдо отказалась. И попросила его отвезти её не в гостиницу, а в квартиру, где Дима проводил недолгие дни своей новой жизни.

Она не знала, что зайти в его пустую, осиротевшую квартиру будет ещё тяжелее. Оставив за порогом своего обеспокоенного спутника, она прошла в единственную комнату, которую начальство выделило Диме до получения благоустроенного жилья.

Мебель с жалостью смотрела на непрошенного гостя, пока Наташа в растерянности оглядывалась, пытаясь собраться с мыслями. Здесь царил беспорядок. Никому не нужные вещи – одежда, бельё, полотенце – были разбросаны на стульях, небрежно висели в шкафу. Не было только парадного кителя – Дементьев сказал, что Дима похоронен в нём.

На стене, на уровне Наташиного взгляда, висели две фотографии. Жена и дочь погибшего лётчика. Два осиротевших человека. Наташа схватилась за спинку стула, боясь снова потерять сознание, и ее пальцы смяли тонкую ткань рубашки. Она медленно поднесла её к лицу, вспоминая, как они вместе выбирали ее в магазине, прижала к щекам. Она ещё хранила запах его тела, и было странно знать, что самого человека нет, а запах остался. Боже, каким родным был этот запах! И, ощутив через него прикосновение Димкиных рук и губ, Наташа уже не смогла помешать рвущемуся наружу горю. Впервые в жизни несчастье потрясло её на столько, что в эти минуты для неё не существовало ни детей, ни Руслана. Слезы скатывались на рубашку, пропитывая её насквозь, но не принося с собой облегчения, и лишь когда приступы рыданий истощили физически, она решилась открыть ящик стола. Первое, что бросилось в глаза, был альбом с фотографиями Стеши. Здесь же, рядом, лежала бумажка с самарским адресом и надписью: «Мой друг Олежка».

В руках Наташи оказалась толстая тетрадка в коленкоровом переплёте. Она осторожно расправила её уголки и открыла первую страницу.

«1 сентября, пятница.

В нашей параллели появилось двое новеньких. Одного, Руслана, записали в 8 «В», а Дима – мое любимое имя! – будет учиться в нашем классе.

Как хорошо иметь дневник, которому я могу доверять! Лишь ему я расскажу о том, что мне ужасно понравился Дима».

Наташа захлопнула тетрадь и прочитала надпись: «Дневник, который я посвятила своему любимому Димочке Рыбакову». Она вспомнила то первое сентября и улыбнулась сквозь слёзы и призму прожитых лет своим милым детским мыслям. Сколько же времени прошло с тех пор? Больше двадцати лет. И вот она снова держит дневник в руках, а Димы уже нет.

Робкий стук в дверь напомнил о том, что ей пора ехать. Она достала из сумочки пакет и положила в него альбом, сунула между страниц дневника листок с самарским адресом, и взяла тетрадь в руки. Вспомнила о фотографиях на стене и сняла их. Последний раз оглянулась на пороге, оставляя здесь своё прошлое. Ключи она отдала Дементьеву.

- Что будет с вещами? И с квартирой?

- Она не принадлежала ему, это государственное имущество, - необычайно сухо ответил Дементьев, и Наташа больше не задавала вопросов.

На аэродроме он подал ей руку на прощание и она с силой сжала её, прошептав одно-единственное «спасибо».

- Нет, это Вы примите мою благодарность, - с чувством произнёс он, - я так рад за Диму, ведь у него есть Вы – единственный человек, который вспомнил о нём. Спасибо.

Наташа тепло улыбнулась ему и поднялась по лестнице в салон самолета. Ещё долго смотрела она сквозь иллюминатор на фигуру мужчины, пока слепящая белизна густых облаков не поглотила учебный аэродром. Где-то там, в Южно-Сахалинске, остались лежать на могиле лётчика свежие розы, память о любви и благодарность за подаренное счастье.

Глава 30.

«Признание Аники»