Кому улыбается океан

«— Уникальное блюдо.

В прошлом году, когда «Канопус» бродил по Персидскому заливу, кто-то распустил слух, что самое вкусное блюдо, перед которым меркнет все на свете, — это консервированная соленая креветка. Обычная вареная креветка нам порядком надоела, и Чиф (обычное прозвище старпома на судне), отчаянный гурман, решил изготовить консервы. Он затолкал в большую банку килограммов пять отборной креветки, промыл забортной водой, сверху насыпал крупной соли, любовно обтер банку ветошью и накрепко завинтил крышку. Мы стояли вокруг и изо всех сил изводили его советами, но Чиф сжал зубы и не проронил ни слова.

— На коленях будете ползать — не дам! — наконец заявил он и отнес драгоценную банку в рулевую рубку.

Таинственная торжественность, с которой консервировалась креветка, разожгла любопытство всего экипажа. Вокруг банки начали ходить легенды. Говорили, что Чиф знает какой-то секрет и засыпал в банку особый состав, который делает креветку необыкновенно вкусной. А Чиф ходил по судну надутый и важный, как будто он только что поймал одним тралом пятнадцать тонн креветки — мечта всех рыбаков — или дал адмиральского козла — мечта всех козлятников.

Через несколько дней, когда я утром вошел в рулевую рубку, Чиф, здороваясь, как-то по-особенному, загадочно улыбался. На лоцманском столике возвышалась банка с креветками, а на расстеленной бумаге лежало несколько ломтиков поджаренного хлеба. Я хотел было побранить старпома за неуважение к рулевой рубке, что, мол, за обжорку здесь устраиваете, но желание отведать экзотическое блюдо удержало меня от строгого соблюдения морских традиций. Но вот Чиф подошел к банке, подмигнул нам и подковырнул ножом крышку. Наши носы дружно сдвинулись к банке, чтобы втянуть волшебный аромат…

Полчаса спустя, окончательно придя в себя, я понял, что произошло. А тогда раздался взрыв, мимо наших носов со свистом пролетела крышка, рубку заволокло голубоватое облако. Мы тут же рухнули на пол, корчась в предсмертных судорогах, и только Чиф, который ухитрился схватить насморк, не смог ощутить всей гаммы, букета засоленной при сорокаградусной жаре креветки. Но все же он догадался открыть настежь дверь рубки и впустить свежий воздух, который долго не мог пробиться сквозь густую пелену сероводорода, аммиака и, наверное, всех других зловонных газов.