Кому в эмиграции жить хорошо

Перед окном сереющим
Львов сел на кресло дряблое,
Халат свой подобрал
И с полным безразличием -
С иллюзиями детскими
Давно уже покончено! -
Вскрыл мундштуком конверт.
И вдруг оттуда - милые! -
Крутясь, как птичка Божия,
Слетел на коврик стоптанный
Жемчужно-белый чек…
Львов, поднял, охнул,- батюшки!
Берлинское издательство,
Давно уж захиревшее,
Как ландыш без дождя, -
Должно быть, в знак раскаянья
В счет долга застарелого
Прислало чек,- подумайте, -
На тысячу франчков…
С душевным изумлением,
Как пепел, с сердца хмурого
Стряхнувши скептицизм,
Подумал Львов оттаявший:
«О, Дон-Кихот пленительный,
Издатель дорогой!
Пред новогодним праздником
Анахронизмом благостным
Тургеневскую девушку
В себе ты возродил…
Не слыхано! Не видано!»
Подай сию историю,
Хоть под гарниром святочным,
Читатель, разумеется,
Подумает: брехня…
Но чек - не привидение, -
И вера в человечество
Проснулась в Львове вновь,
И над камином вспыхнуло
В бенгальском озарении
Волшебное видение:
Коричневое, новое,
Чудесное пальто…

* * *

Но в виде дополнения
Львов из конверта выудил
Такое письмецо:
«Сердечноуважаемый!
Проездом из Швейцарии
Через Париж в Голландию
Жена, как с ней списался я,
На днях вас посетит…
Она в Париже, думаю,
Дня два лишь проболтается, -
Для родственников надобно
Подарки ей купить, -
У вас ведь цены снизились…
Так вот, мой драгоценнейший,
Прошу ей передать…»
Какое продолжение -
Всем ясно и без слов…
Львов, чек свернувши в трубочку,
Промолвил тихо: «Тэк-с».

* * *

Видали вы когда-нибудь,
Любезные читатели,
Как рыболов под ивою
Сидит с постылой удочкой
И час, и два, и три?
Вдруг  пиилавии нирдл-нившй[1]
Качнется, вздрогнет, скроется…
Удилище натянется,
Струной дрожит бечевочка,
Душа звенит, поет…
Видали вы, друзья мои,
Как он добычу к берегу
Рукой подтянет трепетной -
И сильным взмахом вытянет
Из лона светло-синего
Заместо карпа жирного
Размокнувший… башмак?