Конь бледный еврея Бейлиса

- Господа, вы говорите страшные вещи... Но мы, слава богу, стоим как раз там, где через сотни лет после Рождества Христова продолжали приносить человеческие жертвы идолу! Разве не мы, русские, это делали?

Они ничего не ответили и величественно удалились. И сразу же подбежала Катя.

- Зина, милая, не сердись, я "маску" увидела! Я должна была проследить, узнать... - и схватила за руку и нежно гладила, преданно заглядывая в глаза.

- Катя, вы зачем меня привели сюда?

- Вы не понимаете... - всплеснула ручками. - Вы ничегошеньки не поняли! Это такие могущественные люди! Я была уверена, что вы сделаете все, чтобы понравиться им...

- А я не понравилась, - крикнула зло, - и что теперь?!

Катя улыбнулась странно.

- Теперь ничего-с... И вы сами во всем виноваты. Они держат Мищука. И если бы уверились в вас - дали бы вам свидание. А так... Господи, я так старалась... - и зарыдала, размазывая слезы по щекам.

- Значит, вы их знаете?

- Ну... Как бы.

- Тогда представьте меня.

- Вы не поняли: этого надобно заслужить. Хорошо... Идемте домой, я все объясню...

Дома ждал сюрприз: недавние знакомцы чинно сидели за столом под люстрой. Встретили молча, Зинаида Петровна тихо вскрикнула, и тогда тот, что носил очки, сухо сказал:

- Мадемуазель, вы можете удалиться... - Катя сразу же ушла. Позвольте рекомендоваться, сударыня: Георгий Георгиевич Замысловский, член Государственной думы. Это... - вежливо повел головой в сторону усатого, мой добрый товарищ, Алексей Семенович Шмаков, присяжный поверенный. Чтобы у вас не сложилось вполне неверное впечатление...

- О чем? - сухо перебила Зинаида.

- Вы торопитесь... О нашей с Алексеем Семеновичем заинтересованности в деле...

- В каком? Извольте выражать свои мысли точнее.

Замысловский взглянул удивленно, бросил взгляд на потолок и, как бы справившись с вдруг нахлынувшими чувствами, продолжал:

- Теперь в России... Да и в мире, уж поверьте мне, - одно-единственное дело: об умучании мальчика Ющинского. Так вот: нас вызвала мать умученного, Александра Ющинская, она же - Приходько.

- В самом деле? - насмешливо улыбнулась. - Она так богата?

- Неумный ход... - поморщился Замысловский. - Вы - русская и должны понимать, что мы в трудные минуты помогаем друг другу вполне бескорыстно.

- Мне не хочется говорить гадости, господа, но вы "пущаете пропаганду" - как говорят мои знакомые из Охраны.

- Оставим это, - вмешался Шмаков. - Бог с нею, Охраной этой, взаимопомощью, подозрениями и колкостями. Все просто: сударыня, нам нужен Мищук.

- Но я не знаю, где он.

- Мы знаем. Он нужен нам в том смысле, что он талант! Мы желали бы работать с талантом, но не с посредственностями. На суде мы будем представлять потерпевших, нам бы хотелось быть во всеоружии. С помощью Евгения Францевича, разумеется.

- Вы так уверены, что будет суд... Да ведь дело это не стоит выеденного яйца! Не евреи убили мальчика!

- Кто же?

- Воры, бандиты, родственники - вы это знаете не хуже меня!

- Все перечисленные вами не имеют к убийству ни малейшего отношения, сказал Замысловский. - Вот Евангелие... - взял с полки, положил на стол и коснулся пальцами. - Я говорю правду, я православный человек... Оставим это. Вы согласны?

- Мищук не станет вам помогать.

- Жаль, мы рассчитывали на вас: смысл в том, что вы убедите вашего друга в нашей правоте...

- Никогда!

- Вы снова торопитесь... - укоризненно произнес Шмаков. - Если вы поступите так, как просим мы (о, ради бога! Если наша версия окажется тупиковой - мы же здравомыслящие люди!), тогда, отслужив, вы получите любую сумму (мы располагаем любыми суммами) и сможете уехать с Мищуком, куда пожелаете. Если же нет...- поморгал, пожевал губами и разгладил усы. Тогда мне жаль вас обоих...

- Где Мищук? Где?!

- Если вы согласны - ваша встреча состоится незамедлительно.

Показалось, что на голову вылили ушат кипятка.

- Но... он ведь в бегах?

- Вы согласны?

- Я должна... Должна подумать, господа.

- Хорошо. Вы останетесь здесь до вечера, под присмотром. Вечером вы дадите ответ. В любом случае хотел бы предварить... Ну, скажем так разного рода неудобства... Вы, конечно, можете обратиться к властям. Вы, конечно, можете описать нашу внешность, одежду... Не советую... - покачал головой. - Наши портреты широко известны - в разной одежде, мы весьма известные общественные деятели. Вам все равно никто и никогда не поверит. И вообще: люди возбуждены, они требуют справедливого возмездия, вряд ли стоит становиться на пути у целого народа...

- Где Мищук?

- С ним все в порядке. Честь имею, сударыня, - чинно поклонившись, оба вышли из комнаты.

Влетела Катя:

- Ну? Как? И что? Я сгораю от любопытства!

- Катя... Кто написал письмо? Кто пригласил приехать в Киев? Значит, все было подстроено?

- Вы только успокойтесь, душенька... Я вас так полюбила... Вы успокойтесь, до вечера время есть. Ладно?

- А этот... Богров? Он что же... Тоже участвует?