Конь и всадник (пути и судьбы)

События стали разворачиваться с кинематографической скоростью. Первые пойманные египтянами вражеские воины, уже не лжеперебежчики, после соответствующего «внушения» (битья палками) сообщили, что хетты «вместе с многочисленными странами, которые вместе с ними... снабжены пехотой и колесницами... Многочисленней они, чем песок на берегу. Смотри, стоят они, подготовившись к битве, позади изменнического Кадеша» [19, 121].

Рамзес созывает военный совет, а в это время Муватталл продолжает движение по часовой стрелке, неожиданно бросив хеттские колесницы на подходящий с юга на соединение с Рамзесом второй отряд Ра, в котором шли и сыновья Рамзеса. «И они [хетты] проникли внутрь войска его величества, когда оно маршировало и не ожидало их. И тогда отступило войско и колесницы» [19, 122]. Большая часть египтян была разбита и уничтожена, остатки же внесли панику и сумятицу в египетский лагерь Рамзеса. Вместо того чтобы, соединившись с ними, подготовить оборону или контратаку, беглецы увлекли их за собой, оставив, если верить источнику, Рамзеса II лицом к лицу с врагом в одиночестве. А Муватталл, даже не ожидая столь решительной победы, стал стягивать свои 2500 колесниц вокруг лагеря Рамзеса. Иллюстрацией столь поспешного бегства может служить одно из наиболее ранних в мировом искусстве изображений всадников, когда на колесничной, распряженной лошади, держа в руках обрывки длинных поводьев, скачет сидящий далеко на крупе коня, в неумелой и неудобной позе всадник.

Неминуема была бы гибель египетской армии и самого Рамзеса II, если бы не его личная неустрашимость и несколько неожиданных поворотов в ходе битвы.

Вслед за остатками армии Ра хетты ворвались в обезлюдевший, но наполненный богатой добычей лагерь Рамзеса II, и начался грабеж — для них битва уже кончилась, враг бежал, и оставалось только не зевать и ухватить как можно больше. Неожиданно подошедшему с севера отряду союзников Египта нетрудно было перебить спешившихся и бросивших оружие грабителей. А тем временем Рамзес II «схватил оружие и надел сам свой панцирь. Был он подобен Ваалу в его час... Он врезался в середину врагов... Его величество убивал всех врагов... там, где они находились, и они падали один за другим в воды Оронта» [19, 123]. Здесь, очевидно, сказался просчет хеттов. Окружая египетское войско, они переправились через Оронт. Отбросив хеттские колесницы, египтяне (а к Рамзесу постепенно стали стягиваться бежавшие египетские воины и тот отряд, который разбил хеттов в лагере) получили естественное прикрытие — Оронт и его левый приток.

Муватталл направил еще отряд в тысячу колесниц, а сам с большим войском, которое он так и не бросил в бой, остался на другом берегу Оронта. Ведь половина египетской армии понесла огромные потери, отряд Птаха отрезан, а Сета — находился далеко от поля боя, в 12 км к югу.

Египетские источники передают слова Рамзеса: «Победил я все страны, я единственный, когда бросило меня мое войско и мои колесницы. Но смотрите, Амон даровал мне победу. Я сделал поле боя при Кадеше белым, и некуда ступить, так много их было» [19, 125]. Однако справедливости ради надо сказать, что убитых египтян должно было быть значительно больше, чем хеттов. Результатом Кадешской битвы был уход египетской армии на юг и заключение мира с хеттами. Сирийские города выходят из-под египетской власти, хотя, очевидно, из-за мира между Египтом и хеттами и невозможно использовать принцип «разделяй и властвуй», последние не проявляют активной деятельности.

Проект договора (заключенного в 1296 г. до н. э. или несколько позже), присланный на серебряной таблетке Хаттусили III и сохраненный потомству в иероглифической надписи на стенах храмов Карнака и Рамессеума Рамзеса II, назван «прекрасным договором мира и братства, дающим мир навеки» [19, 127]. Договор является пактом о ненападении и говорит о взаимной помощи в случае начавшейся войны. Каждый союзник «должен послать свои войска, свои колесницы, и он поразит его врагов» [19, 128].

Завершением этой политики дружбы между двумя великими державами древности явился брак Рамзеса II и старшей дочери Хаттусили. Но это великое торжество, справедливо воспринимавшееся современниками как чудо «доныне неизвестное», пришло поздно. Оно оказалось началом конца хеттов.

Глава IV. Тренинг Киккули

Вернемся теперь к трактату Киккули о тренинге хеттских колесничных лошадей. Особый интерес представляет здесь связь некоторых элементов, которую можно наблюдать, сравнивая его с тренингом ахалтекинских скакунов в Средней Азии в XIX в. В свете представлений о приходе индоевропейцев в Переднюю Азию из областей нашего степного юга, а также в связи с глубокой древностью породы ахалтекинских лошадей в Средней Азии (как показал в ряде работ проф. В. О. Витт) последнее сопоставление особенно интересно [46, 47].