Конан Бессмертный

Конан стоял на возвышении, каменной скамье в самом центре главной площади города-порта, и его голос глухо гудел, подобно трубе, перекрывая рокот толпы. Звуки этого голоса наполняли их не знающие закона сердца эхом величайших подвигов и легендарных битв далекого прошлого и обещали неслыханные свершения в грядущем. Ведь Амра-Лев возник из призрачного тумана легенд, чтобы набрать команду для какого-то загадочного и рискованного предприятия в Западном море. На памяти людей ни один корабль не отваживался отправиться в эти пустынные пространства вод, где один лишь ветер носится над пенистыми валами. Кто, кроме Амры, осмелился бы пуститься в такое фантастическое приключение? Старые морские волки стояли, вытаращив глаза от изумления. Слова Конана одурманивали моряков своей дикой, безрассудной притягательностью. Дух героических свершений исходил от самой фигуры Конана, и он воспламенял их души, как огонь охватывает сухой хворост. Он обещал им золото и драгоценности, славу, богатство и громкое имя после великих приключений в неизвестности, среди неисхоженных морей, забытых островов и неведомых народов. Они должны были отправиться попытать счастья в безбрежных просторах безымянных морей и возникнуть оттуда вновь уже не бродягами без совести и закона, а чуть ли не мифическими искателями приключений, героями, подвиги которых растопят женские сердца и завоюют им бессмертную славу в песнях и сказаниях последующих поколений.

И там, на якоре, уже стоит корабль Амры — крепкий, могучий галеон «Красный Лев» — имя, которое когда-то носила его каравелла.

Конан не поведал им всей истории. Он ничего не сказал о короле Ариостро из Аргоса, на чьи сокровища они купили это мощное судно. И незачем было отпугивать их сказками о Красных Тенях и сверхъестественном появлении Эпимитреуса, пророка, умершего в незапамятные времена.

Незадолго до того, как Ужас унес в своих объятиях тысячи подданных Конана, это чудовищное проклятие обрушилось и на жителей Аргоса. Придворные маги и ясновидцы Ариостро пророчили его предзнаменование по звездам. Они поведали королю, что в полузабытых фолиантах магических знаний, которых уже давно никто не касался, сказано о Красных Тенях, прилетающих за своими жертвами из каких-то неведомых земель за Западным океаном. Умный и проницательный король Аргоса стал посылать в Западное море корабль за кораблем, но ни один из них не вернулся назад и не принес ключа к разгадке этой тайны. В конце концов даже в командах военных кораблей начинались волнения при одном лишь намеке на рискованное плавание на неизведанный Запад. Но Красные Тени все атаковали и убивали людей, и все королевство висело на краю пропасти, и уже невдалеке маячило пламя мятежа.

Тогда король Ариостро стал скрытно отправляться один в небезопасные прогулки по улицам Мессантии в поисках бесшабашных моряков, которых он смог бы убедить пуститься в это приключение. И вот, предприняв последнюю, уже, казалось, совершенно безнадежную попытку, он неожиданно наткнулся на тех, кого искал. Он почти тотчас узнал Конана из Киммерии, хотя тот и старался быть крайне осторожным, чтобы не выдать себя, и Сигурда Рыжебородого, грубоватого, открытого, благодушного морского бродягу из далекого Ванахейма. На королевские драгоценные камни друзья купили мощный галеон и теперь пришли в порт, чтобы набрать команду необузданных сорвиголов из числа барахских пиратов.

Кое-кого из толпы Конан знавал со времен своего пиратского прошлого, и он смело взывал к ним. Его взгляд упал на гигантскую мрачную фигуру человека, выходца из джунглей юга, из далекого Куша. Конан выбросил руку по направлению к огромному кушиту, чьи голые руки тускло отсвечивали в оранжевых всплесках пламени факелов, словно полированное черное дерево, а в плотной массе жестких курчавых черных волос мелькала серебряными молниями седина.

— Ты знаешь меня, Ясунга! — прогремел голос Конана. — Ты был еще парнишкой, когда много, много лет назад я скитался вдоль Черного побережья вместе с твоей отчаянной госпожой Белит. Что сделаешь ты? Присоединишься ли ты ко мне в этом рискованном деле?

Ясунга поднял вверх свои длинные черные руки с радостным возгласом.

— Да, Амра! Амра! — закричал он, опьяненный воспоминаниями прошлого.

— Назад ты, черная собака! — с холодной звериной злобой прорычал какой-то голос, и гибкая, словно змея, фигура, от которой веяло самой смертью, неожиданно возникнув перед чернокожим, оттеснила его в самую гущу толпы. Человек повернулся и окинул Конана холодным жалящим взглядом.