Конан – гладиатор

— Попытка неплохая, — хмуро заметил Фатуфар. — Только, с позволения сказать, оба раза мимо. Ты не попал ни в круги, ни в веревки. И девушку, как бахвалился, не отпустил. Так что в отношении ставки...

— Помолчи, дурень! Я сказал тебе, что освобожу ее, и, клянусь клыками Сета, я это сделаю! — Дат отпихнул Фатуфара, гибко наклонился через барьер и выпрямился, держа невиданное оружие — железный молоток на длинной рукояти.

Циркачи заколачивали им колья и поправляли палатки. Никто не успел вмешаться. Дат обеими руками занес молоток, и неуклюжий снаряд понесся по направлению к несчастной девчонке, беспорядочно вращаясь в полете.

Зрители так и шарахнулись в стороны, когда раздалось громкое «бам!». Кое-кто почти увидел человеческие мозги, разлетающиеся по траве. Но нет: звук был таким, какой получается от удара стали о сталь. Молоток угодил в обух одного из топоров, пролетел в своем падении мимо лица отвернувшейся девушки и тяжело бухнулся к ее ногам.

Удар возымел и еще одно последствие: в столбе появилась трещина, так что крючок, на котором крепились и путы, и деревянный щит, выскочил вон. Мишень свалилась, а Яна, запнувшись о рукоять молота, упала на колени. Она натерпелась немало страху, но повреждений никаких не получила. Толпа изумленно заахала, послышались крики.

— Дат ее освободил! Неужели не видите? И сделал это в два броска топором! Он выиграл!

— Дат молодец, я всегда это говорил! Я знал, что у него получится! Метко брошенный топор в любом случае наделает больше дел, чем какие-то там ковырялки...

Фатуфар запротестовал первым:

— Погодите-ка, почтенные! Он сделал три броска, причем в оговоренную цель не попал ни один! Как же можно после этого претендовать на победу?

— Заткнись, трюкач! Дат бросает в два раза лучше тебя!

— Вы, бродяги, скользкий народ, но на сей раз не отвертитесь...

Крики сделались громче, кто-то угрожающе размахивал кулаками. Быстро назревала грандиозная драка. Циркачи собрались все вместе, настроены они были решительно.

Конан про себя порадовался тому, что Дат оказался временно безоружным. Кричавшие обращались в основном к Ладдхью, который по-прежнему держал у себя оба заклада. Человек в феске все еще стоял рядом с ним, но никакого участия в споре не принимал.

— Хватит шума! — громко сказал цирковой мастер, обращаясь к толпе. — Условия состязания не были соблюдены. Ваш участник выбрал для себя другую мишень, так что исход надо признать недействительным. Я верну деньги, но по ставкам выплачивать не собираюсь!

— Обманщик!.. — яростно завопили бившиеся об заклад. — Бродяги, вшивые жулики! Мы выиграли, и вам отлично это известно! Живо отдавай серебро, пока мы шкуру с тебя и твоих друзей не спустили!

Почти сразу же деревенский люд перешел от слов к делу, набросившись на Ладдхью и Фатуфара. Циркачи поспешили на выручку. Замелькали палки и кулаки, кто-то кидался фруктами и камнями. Кого-то уже сбили наземь и теперь топтали и пинали ногами в толпе.

Конан шел напролом, хватая деревенских здоровяков и швыряя их на головы землякам. Когда тот или иной задира казался ему особенно опасным, Конан сшибал его с ног ударом кулака или локтя. При этом он проявлял весьма похвальную сдержанность: не нападал первым и не пускал в ход оружия. В конце концов, он был новичком в труппе и еще не знал, был ли в схватках такого рода какой-либо закон и порядок. Возможно, убивать и калечить потенциальных зрителей было совсем даже не принято!..

Как бы то ни было, он появился перед Ладдхью, как смерч, прорвавшийся сквозь древостой: нападавшие отлетали прочь по двое, если не по трое. Цирковой мастер в драку почти не вмешивался, лишь изредка награждая ударами и пинками тех, кто подбирался к нему вплотную. Человек в шелках, невысокий и не слишком могучий, также держался подальше от рукопашной, но бежать не бежал, наоборот, с живейшим интересом наблюдал за происходившим вокруг. Гораздо больше Конана удивило то, что в сражении не принимал участия его непосредственный виновник — Дат.

Двое дружков заводилы кинулись в гущу схватки с ножами наголо, но пустить их в ход не довелось ни тому, ни другому. Один налетел рожей на кулак киммерийца, второму досталось одновременно в брюхо и по черепу — от Бардольфа и Матильды, оказавшихся одинаково сноровистыми и проворными. Конан продолжал краем глаза наблюдать за Датом, но тот даже не позаботился вернуть себе свое оружие. Наоборот — он направился встречать Яну, которая, растрепанная и особенно хрупкая на фоне дерущихся мужиков, только-только выбралась из загородки с мишенью. Дат поцеловал ее и шлепнул пониже спины, выпроваживая подальше. После чего остался стоять у барьера, лениво уклоняясь от пролетающих тел и глядя на то, как очищают улицу победоносные циркачи.

— Что, слабо? Кишка тонка? Побежали?— укорял Ладдхью разбегавшуюся толпу. — Не брались бы спорить! А коли вы тут забыли страх божий и не помните про законы гостеприимства, — объявляю, что все ваши ставки пропали! И брысь по домам — вечернее представление отменяется!