Конан и честь империи

– Возможно, – раздумчиво протянула стигийка, придерживая коня. Ее спутникам пришлось сделать то же самое, ибо перед ними через улицу одна за другой пересекли четыре крытые повозки, запряженные низкорослыми мохноногими коньками. На холщовых полотнищах виднелся герб – наковальня со скрещенными поверх киркой и двулезвийной секирой, над которыми размещалось изображение ограненного кристалла. Символ Граскаальского Королевства-под-Горой отлично знали не только в Пограничье, но и за его переделами – таким клеймом дверги традиционно помечали изготавливаемые ими вещи.

– Странно, – Грайтис проводил взглядом удаляющиеся вниз по склону фургоны и шагающих рядом приземистых, угрюмо-деловитых владельцев. – Готов поспорить, они направляются к Гиперборейским воротам. Повозки нагружены до отказа, даже не громыхают. С чего бы гномам покидать Вольфгард накануне самых больших торгов в году?

– Уедут эти – взамен явится сотня других, – беспечно отмахнулся Магнуссон. – Впрочем… В последние дни в гномском квартале подозрительное затишье. Обычно перед ярмаркой у них дым стоит коромыслом, стук-звон-лязг слышны за пределами города. И на разгроме посольства Халоги я не приметил ни одного дверга, хотя у них давние счеты с Гипербореей. Помните, когда Эртель только-только нацепил корону, Фрам сотоварищи приносили ему челобитную с настойчивой просьбой выставить гиперборейцев прочь из столицы и вообще из страны? Может, стоило прислушаться к мудрому предложению?

Лошади протопали по деревянной мостовой, свернули в неширокую, но уютную Ольховую улицу и остановились подле украшенных яркими оранжевыми и зелеными полосами ворот под новеньким, еще не успевшим облупиться навесом. Темвик свесился с седла, протягивая руку к болтавшемуся на цепочке медному колокольчику, но позвонить не успел – распахнулась калитка и наружу высыпало с десяток радостно голосящих подростков вкупе с вертящимися под ногами собаками. То ли они ждали заранее, то ли издалека углядели приближение знакомой личности и выбежали встречать.

* * *

В заметках путешественников гостеприимство обитателей Полуночных земель иногда именуется «сокрушительным», и это – чистейшая правда. Иное дело, что не всем и не всегда удается добиться подобного расположения к себе, но уж если вам повезло… Ловите миг своей удачи, чтобы было о чем вспомнить на склоне прожитых лет.

Знакомство с загадочным дядюшкой Урманлофом позволило ширрифу составить самое точное представление о том, каким станет Темвик Магнуссон спустя полвека (или, учитывая долгую жизнь народа Карающей Длани – через добрую сотню лет). Дядюшка железной рукой управлял обширнейшим семейством, насчитывавшем никак не меньше двух или трех десятков близких и дальних родичей, ему принадлежала процветающая скорняжная и меховая лавка, и вдобавок он имел какое-то отношение к торговле с двергами. В этом шумном доме – смахивавшем на разветвленное и запутанное барсучье логово – искренне обрадовались внезапно свалившимся на головы гостям и огорчились, узнав, что те могут задержаться только до вечера.

Молодежь разбежалась хлопотать и накрывать на стол, почтенный Урманлоф, напустив на себя присущую случаю важность, завел с ненаглядным племянником и его друзьями неторопливую беседу о городских новостях, быстро обернувшуюся взаимным обменом сплетнями о жизни в замке и в Вольфгарде. Не обошлось без упоминания о сваре у посольства – и дядюшка неохотно признался: в Медовой аллее околачивались его отпрыски, успевшие вовремя скрыться при появлении гвардии. Впрочем, это не спасло их от заслуженной кары по возвращению домой.

Гиперборейцы, никто не спорит, все как один чернокнижники премерзостные, но это еще не причина для бунтов и поджогов. Как там Его милость Эртель, не шибко прогневался? А о войне с Гипербореей, ежели не секрет, речи пока не велось?

Расспрашивая, хозяин нет-нет, да и косился на стигийскую волшебницу: сперва с тщательно скрываемым опасением, чуть позже, пообвыкнув – с любопытством. Ренисенб же удивленно озиралась по сторонам, будто ей никогда раньше не доводилось бывать в обычном жилище зажиточного горожанина.

Как обещал Темвик, обед был выше всяческих похвал. Даже у Юшты Далума или в королевском замке такой редко стряпали. Вокруг стола, принося и унося блюда, крутились смешливые девицы, и Грайтис заподозрил, что Магнуссон задумал навестить дальнего сородича еще и ради встречи со своими многочисленными подружками. Так сказать, соединил полезное с приятным. Управляющий то и дело выбирался из-за стола, оправдываясь насущной необходимостью прогуляться во двор, однако совсем не торопился назад, в общую залу.