Конан и дар Митры

Что ж, это было бы только справедливо! Путь в нижний мир тяжел и опасен, и ему пришлось не раз защищать Рину, рискуя жизнью... И он всегда относился к ней с приязнью и уважением... ну, почти всегда - если не считать того случая, когда они нанюхались наркотических цветов. Теперь же, вероятно, ему надлежит сопроводить Рину наверх, что тоже является нелегкой задачей. И чтобы он мог исполнить ее, Митра вернет ему разум и память... Наверняка вернет! Ведь порошок арсайи закончился!

В душе Конана затрепетала надежда. Если бы так случилось, подумал он, то путь наверх стал бы дорогой в рай. Он поднял бы туда Рину на руках! А что потом? Они с Митрой будут в расчете? Весьма вероятно... да, весьма вероятно!

Но почему бы Рине не сказать об этом прямо? Зачем она толковала о деяниях, которые предстоит совершить в будущем? В далеком будущем и в самом скором времени?

Внезапно Конан вздрогнул от странного предчувствия и замедлил шаги, окидывая подозрительным взглядом кусты сирени, увитую виноградной лозой беседку, тропу, ведущую к роднику, густые кроны дубов и яблонь, что высились вдалеке.

В самом скором времени! Голос Рины набатом прозвучал у него в голове. Если он всего лишь спутник юной провидицы, то слова эти означали, что в самом скором времени ему придется защищать девушку от неведомой угрозы. Возможно, опасность подстерегает их прямо здесь, в этом прекрасном саду... А он даже не взял с собой мечей!

Схватив Рину за руку, он потащил ее к беседке, где осталось их имущество. Девушка с удивлением посмотрела на него.

- Куда ты так торопишься? У нас еще много времени, милый.

- Может быть, да, а может и нет. Мне хотелось бы поскорей добраться до своих мечей.

- Мечи? - Глаза Рины изумленно округлились. - При чем тут мечи? Что может грозить нам здесь, в саду Митры, в преддверии Его храма?

- Не знаю. Но мне кажется, что тебя подстерегает опасность.

Рина неожиданно рассмеялась - словно серебряные колокольчики прозвенели. Остановившись, она заглянула Конану в лицо, потом руки девушки обвились вокруг его шеи, а пушистая каштановая головка легла на грудь, щекоча растрепавшимися локонами подбородок и губы. Рина прижалась к нему, замерла и вдруг шепнула:

- Ах, милый! Если меня и ждет опасность, то я иду навстречу ей с радостью... Да, с радостью, - добавила она с лукавой улыбкой, - ибо этого желает великий Митра... да и я тоже...

Конан всмотрелся в ее глаза, вдохнул аромат волос и внезапно почувствовал, как покой нисходит в его душу - долгожданный покой и светлая радость, знак прощения. Сунув руку за пояс, он нащупал пустую бронзовую фляжку, вытащил ее и, не глядя, отшвырнул в кусты. Потом, подхватив девушку на руки, шагнул к беседке, увитой виноградной лозой.

И все-таки он ошибался, считая, что ему предстоит сопровождать Рину в верхний мир. Неожиданно она заявила, что остается здесь, при храме Митры, в садах Пресветлого, дабы усовершенствоваться в том искусстве, которое бог соизволил ей даровать. Конан догадывался, что речь идет о новых ее талантах, обретенных в святилище перед сияющем алтарем; о каких именно, ему предстояло узнать на берегу огненной реки.

Рина проводила его до того места, где раскаленный поток, огибая исполинскую голень Первосотворенного, скрывался в горе. Течение его казалось стремительным и неудержимым; какая-то яростная сила выдавливала лаву вверх, гнала в темный тоннель, к земной поверхности, к дымящимся жерлам вулканов. Скалы и базальтовые плиты, обрамлявшие эту реку багрового пламени, подрагивали словно живые, а воздух над ней колыхался от жара. Однако знойное дыхание огненных струй не опаляло кожу киммерийца; невидимый кокон, окутывавший их с Риной, был непроницаем.

Посматривая на девушку, Конан раздумывал над тем, какие еще таинственные дары получены ею в храме пресветлого бога. Несомненно, она обрела способность защищаться от жары и ядовитых испарений, витавших над огненной рекой; но что еще? Внял ли Митра его просьбам, в полной мере наделив Рину той Силой, которой обладали Рагар и Фарал? Той сокрушительной мощью, что была дарована и ему - на недолгий срок, истекший у ворот Дамаста? Или, быть может, способность эта, присущая девушке от рождения, лишь вызрела, пробудилась и проросла - в тот миг, когда ослепительный синий луч, сверкнувший с алтаря, коснулся ее плоти?

Что ж, решил киммериец, в таком случае каждый получил свое: Рина божественный дар, а сам он - долгожданное исцеление. Прошло довольно много времени с тех пор, как они покинули храм, но голова Конана оставалась ясной, и он не чувствовал никаких признаков надвигающегося забытья - ни покалывания в висках, ни тяжести в затылке, ни звенящей пустоты, в которой разум его расплывался и угасал подобно отгоревшей свече. Митра простил его; великий Податель Жизни не пытался более извлечь до срока его душу из грешного тела, и оставалось только гадать, какими подвигами - или муками заслужена эта милость. Но, так или иначе, он добился ее, получив и кое-что еще - нежданный подарок, свалившийся ему прямо в руки около беседки, увитой виноградной лозой.