КОНАН И ДРУГИЕ БЕССМЕРТНЫЕ. ТОМ II

— Мой господин, — воскликнул Ту с видом человека, терпение которого готово было лопнуть. — Если она выйдет за этого человека, то вероятнее всего, что это приведет к войне, мятежам и смутам на ближайшую сотню лет.

Он был готов пуститься в длительные рассуждения о званиях, генеалогии и истории, но Кулл, терпение которого тоже истощилось, прервал его:

— Валка и Хотат! Что я вам, старуха или жрец, чтобы лезть в такие дела? Решите это между собой и больше не втягивайте меня в эти брачные делишки! Во имя Валки, в Атлантиде мужчины и женщины женятся и выходят замуж, за кого они хотят и никак иначе!

Делькарда чуть надулась, состроив гримаску. Ту состроил рожу в ответ. Потом она солнечно улыбнулась и гибко повернулась к Куллу.

— Поговори с Саремис, царь, а то она уже начинает ревновать меня.

Кулл неуверенно посмотрел на кошку. У нее был длинный, серый, шелковистый мех, а глаза ее были спокойными и загадочными.

— Она кажется еще очень молодой, Кулл, но на Деле она очень стара, — сказала Делькарда. — Это кошка Древнего Народа, живущая уже тысячелетия.

— И сколько же лет ты повидала, Саремис? — спросил Кулл со смешком.

— Валузия была молода, когда я была уже стара, — ответила кошка чистым странного тембра голосом.

Кулл, вздрогнув, отпрянул.

— Валка и Хотат! — воскликнул он. — Она говорит!

Делькарда радостно рассмеялась, но выражение кошачьей морды осталось неизменным.

— Я говорю, я мыслю, я знаю, я существую, — сказала она. — Я была подругой цариц и советницей царей за века до того, как твоя нога впервые ступила на серебристые прибережья Атлантиды, о Кулл Валузийский. Я видела предков валузийцев, пришедших с далекого востока и вытеснивших Древний Народ, но я была здесь и тогда, когда Древний Народ пришел с океана, столько столетий назад, что у любого человека закружится голова, если он попробует подсчитать их. Я даже старше, чем Тулса Дуум, тот, кого видели немногие люди. Я видела, как возносились империи и рушились царства, как цари устремлялись в бой на своих скакунах, а возвращались на своих щитах. Да, в мои времена я была богиней, и странными были неофиты, поклонявшиеся мне, и ужасны ритуалы моих почитателей. Ибо издавна многие существа чтили мой род — существа столь же странные, сколь их деяния.

— Можешь ли ты читать по звездам и предсказывать события? — Трезвый варварский разум Кулла сразу же обратился к тому, из чего можно было извлечь пользу.

— Да, книга прошлого и будущего открыта для меня, и я говорю людям то, что им нужно знать.

— Тогда скажи мне, куда я подевал вчера тайное письмо от Ка-ну.

— Ты засунул его в ножны твоего клинка и тут же позабыл об этом, — ответила кошка.

Кулл вытащил из ножен кинжал и потряс их. Тоненький листок пергамента вывалился оттуда.

— Валка и Хотат! — вскричал он. — Саремис, ты настоящая колдунья, а не кошка! Видишь, Ту!

Но Ту неодобрительно стиснул губы так, что они превратились в какое-то подобие прямой щели, и мрачно взглянул на Делькарду. Та ответила ему невинным взглядом, и он возмущенно повернулся к Куллу.

— Поверь, господин мой, все это не более чем мошенничество!

— Ту, никто не видел, как я прятал это письмо, и даже я сам позабыл об этом.

— Владыка царь, любой шпион мог...

— Шпион? Не делай из себя большего дурака, чем ты и так есть, Ту. По-твоему, кошка рассылает шпионов, чтобы те следили, куда я прячу письма?

Ту вздохнул. Чем старше он становился, тем труднее ему было скрывать свое недовольство владыками.

— Мой господин, подумайте о тех людях, которые могут скрываться за спиной этой кошки!

— Господин Ту! — сказала Делькарда тоном вежливой укоризны. — Ты позоришь меня и оскорбляешь Саремис!

Кулл почувствовал, что Ту начинает слегка раздражать его.

— По крайней мере, Ту, — сказал он, — эта кошка разговаривает. Уж этого-то ты отрицать не можешь.

— Тут какой-то фокус, — упрямо возразил тот. — Разговаривать могут люди, но не звери.

— Это не так, — ответил Кулл, уже убедив себя в реальности говорящей кошки, и горя желанием доказать свою правоту. — Лев говорил с Камброй, а птицы разговаривали со стариками из племени Приморских гор, сообщая им, где прячется дичь. И никто не отрицает, что звери говорят друг с другом. Много ночей провел я на покрытых лесами склонах гор и в травянистых саваннах и часто слышал, как переговариваются рычанием тигры под светом звезд. Так почему же какой-нибудь зверь не мог научиться человеческой речи? По временам я почти понимал рычание тигров. Тигр — мой тотем, и убить одного из них —табу для меня. Разве что защищая собственную жизнь... — добавил он.

Ту передернуло. Подобные речи о тотемах и табу вполне подошли бы вождю дикарей, но слышать подобное из уст царя Валузии — весьма странно.

— Господин мой, — промямлил он, — кошка ведь не тигр.

— Истинная правда, — ответил Кулл. — Эта кошка мудрей всех тигров, вместе взятых.

— И это тоже правда, — спокойно подтвердила Саремис. — Возможно, ты все же поверишь мне, господин советник, если я скажу тебе, что именно только что обнаружилось в царском казначействе?