Конан и карусель богов

– Тогда ты не выйдешь отсюда, – вздохнул его собеседник. – Впрочем, так же, как и мы.

– Сколько можно толочь воду в ступе?! Клянусь Кромом, объясни мне – и, по возможности, быстро, – почему мы можем говорить только здесь? Что, других мест не существует?

– Отчего же? Просто именно во дворце Адража хранится одна древняя вещица… она не дает услышать наш разговор тем, кому это знать совершенно не следует – и кто дорого бы дал, чтобы пронюхать, о чем мы тут беседуем!

– А может, эту вещицу следует просто украсть? – деловито предложил Конан.

– Мы поставим на ноги весь дворец и ничего не добьемся. Адраж хитер: он поставил стеречь свою главную сокровищницу вывезенных из-за Черных королевств чудовищ. Придется их перебить, а это вызовет много шума…

– Позор – бежать от опасности, не взглянув на нее даже одним глазом! Веди, а там разберемся.

– Ты в самом деле этого хочешь? – незнакомец откинул капюшон и впервые взглянул прямо в глаза Конану. – Тогда мы действительно не ошиблись в выборе. Кстати, я не представился – Скарфен, я родом из Ванахейма.

Мгновение Конан смотрел на Скарфена – резкое, заостренное лицо, глубокие морщины возле углов рта и под глазами, бескровные, твердо очерченные губы, едва заметные в густой поросли усов. Подбородок выбрит тщательно, до синевы; на нем заметен неглубокий, полузаросший шрам в виде пятиконечной звезды. Серые волевые глаза, однако на самом дне их таился тщательно укрываемый от всех страх. «Он чего-то очень боится, этот Скарфен, – мелькнуло в голове Конана. – Хотел бы я знать чего… Не стражников же, ясное дело!»

– Идем, – позвал киммерийца ванир, отбрасывая с прочерченного складками лба светлые густые волосы. – Надо спуститься в подвал.

– Ты что-то слишком хорошо знаешь этот дом, приятель, – заметил киммериец.

Скарфен криво ухмыльнулся.

– Тебе повсюду чудится предательство, Конан-киммериец… Что ж, не могу не признать твоей правоты – осторожность превыше всего. Я не следовал этому мудрому правилу… и вот поплатился.

– Может, пока идем, ты расскажешь мне, что там за чудовища? Если я правильно тебя понял, в доме нет охраны?

– Да, только слуги внизу, – кивнул Скарфен. – Но они уже изрядно выпили вина с подмешанным в него сонным порошком и теперь, полагаю, уже видят десятый сон.

– Тогда что же ты нес насчет того, что мы поставим на ноги весь дворец? – удивился Конан.

– Если бы во дворце были одни только люди… – вновь криво усмехнулся ванир. – Адраж хитер. Слуги-то спят, а вот иные сторожа – они-то могут проснуться…

– Все равно ничего не понимаю, – пожал плечами киммериец. – Если есть иные сторожа, как ты выразился, – почему они до сих пор не подняли тревогу? И зачем такие сторожа, если есть другие твари – те, что из пруда?

– Откуда ж мне знать? – в свою очередь пожал плечами ванир. – Мне ведома одна легенда, но сейчас неподходящее время для рассказов.

Ведя такую беседу, они оставили позади длинный, поражающий богатством убранства коридор и начали спускаться вниз по неприметной узкой лестнице, явно предназначенной для слуг.

Они спустились на первый этаж, и ванир свернул в невзрачный коридор – один из тех, что вели к людским, кухням, поварским, кладовым и прочим подобным частям дворца. Кругом царила мертвая тишь; масляные светильники стали совсем редкими.

Затем коридор внезапно раздвоился, и Конан со Скарфеном запетляли по настоящему лабиринту узких проходов и комнатушек, забитых какой-то хозяйственной утварью вроде тазов и веников.

– Это где-то здесь, – Скарфен остановился возле совершенно неприметного участка стены, ничем не отличавшегося на первый взгляд от соседних. Киммериец снял со стены ближайший светильник и поднес его к самому камню. Потайные двери всегда занимали его, и он упорно старался развить в себе умение замечать тщательно замаскированные швы и щели.

– Не старайся, – заметил ванир. – Это строили не люди. Тут не помогут и все твои воровские ухватки. Придется ломать!..

Конан не успел удивиться словам Скарфена, как тот выпрямился, раскинул руки и, покачиваясь из стороны в сторону, что-то негромко забормотал нараспев. И по мере того, как тек поток странных гортанных созвучий, тусклый свет вокруг двух искателей приключений меркнул все сильнее и сильнее, тьма наступала, окружая киммерийца и ванира сплошной непроглядной стеной. Ладони Скарфена начали слабо светиться; лицо же позеленело, приобретая совершенно трупный цвет. Казалось, из-под капюшона скалится усмехающийся череп.

«Магия! – подумал Конан. – Ох, мало мне было Иллианы и этого безумца с Камнями Курага!» Киммериец всегда старался держаться подальше от всякого рода чародеев и некромантов; однако почему-то всякий раз получалось, что ему приходилось либо сражаться с оными, либо иметь их в союзниках…

На всякий случай киммериец отступил в сторону – и вовремя, потому что между разведенными далеко в стороны ладонями ванира вспыхнула ослепительная, сверкающая дуга зеленоватого пламени – словно сноп ветвящихся молний, – и, развернувшись, Скарфен вонзил пламенную стрелу в сплошной камень стены.