Конан и карусель богов

Эмир, надо отдать ему должное, понимал толк в дворцах. Сложенное из розового камня строение располагалось посреди обширного сада, скорее даже парка, окруженного высокой стеной. Сам дворец был трехэтажным; в стороны расходились двухэтажные крылья, охватывая специально выкопанный проточный пруд, где в теплое время жили удивительные животные, вывезенные эмиром откуда-то из тропических лесов, что лежат за Черными королевствами. Животными этими были не какие-нибудь там крокодилы или, скажем, бегемоты, но твари жуткие, древние и страшные, названий которых не знал никто – быть может, что и сам эмир. Одно время по Аграпуру ходили мрачные слухи, что слуги Адража ловят по ночам пьяных нищих, чтобы скормить их ужасным живым игрушкам своего повелителя. Конан поверить в эти байки не поверил, однако ухо решил держать востро – слишком уж часто на его пути попадались всякие малоприятные твари из давно ушедших столетий, которых роднило только одно: любимым их лакомством служила человеческая плоть.

Конан прижался к стене. Ее складывали из гладких, тщательно пригнанных друг к другу блоков, справедливо полагая, что главной преградой злоумышленнику всегда служит не столько высота стены, сколько невозможность на нее вскарабкаться. Здесь рабочие потрудились на славу – поверхность камня была словно отполирована.

Киммериец ухмыльнулся. Во всем мире не построено еще такой стены – полагал он, – чтобы остановить его; ведь всего-то дел – забросить наверх крюк с веревкой!

Не долго думая, он так и поступил. Однако стоило четырехзубому якорю-кошке зацепиться за гребень преграды, как до чуткого слуха Конана донесся слабый, еле слышный, но отчетливый звон сигнального колокольчика в помещении стражников. Звон этот никогда не услыхал бы обычный хайбориец, избалованный и изнеженный безопасной жизнью в городах, – но Конан никогда не был избалованным хайборийцем. Его ухо приучено было слышать шуршание в траве летней ночью за несколько десятков шагов.

Киммериец досадливо скрипнул зубами. Эмир оказался несколько умнее, чем можно было ожидать, глядя на его заплывшую жиром физиономию и крошечные поросячьи глазки. Очевидно, там, поверху, были натянуты нити, проведенные в кордегардию; любой другой взломщик счел бы за лучшее отступиться, выждать более благоприятного момента, любой – но только не Конан. Неожиданные препятствия возбуждали в нем такое желание одолеть их, что Конан уже не отступал ни под каким видом. Что ж, раз для нас закрыли черный ход – войдем через парадный.

Конан ловко взмахнул рукой, посылая по веревке бегущую волну, потом подобрал упавший к его ногам якорь и спокойно двинулся к главным воротам дворца.

Навстречу ему из-за завесы дождя внезапно вынырнули восемь фигур; стражники, тяжело топоча по размокшей грязи и вздымая сапожищами фонтаны коричневых брызг, со всех ног спешили к тому месту, где неведомый вор попытался вскарабкаться на стену. Конан не без основания полагал, что сейчас примерно вдвое больше таких же стражников рассыпались по парку в поисках злоумышленника. Ну и пусть их.

– Куда это вы так, ребята? – полюбопытствовал киммериец у стражников, когда они всей толпой налетели на него.

– Э… а… ых… а ты-то кто такой? – не слишком дружелюбно смерил Конана взглядом старшина стражников, запыхавшийся от быстрого бега. – Кто ты такой и что ты делаешь здесь?!

В узких глазах караульного Конан прочел страх и недоверие. Киммериец легко мог представить себе, как этот стражник пытается думать – способность, которая никоим образом не процветала среди простых воинов Турана: «Подозрительный тип… в такой дождь, и здесь… нет, тут дело нечисто…»

– Иду по улице – вот что я здесь делаю, – невозмутимо ответил Конан. – Кажется, это еще никому прежде не возбранялось.

– Ты что, это же капитан Конан! – прошипел в самое ухо старшему один из стражников. – Не задирай его, а то он враз отправит всех нас раздувать огонь под котлами Преисподней!

– Капитан Конан? – старший по-прежнему сомневался. – Ладно, проводи его, Бержак! Остальные за мной!

– Куда проводить-то?! – запоздало крикнул в спину своим товарищам оставленный с Конаном воин, однако те, сопя и пыхтя, уже заворачивали за угол. Караульщик остался топтаться в недоумении.

– Ну, и долго ты намерен тут торчать? – не слишком любезно осведомился Конан. – Я не снес твою пустую башку лишь из уважения к твоему почтенному хозяину. Идем, не стой, как столп!

– Куда? – со страхом пробормотал воин – щуплый, невысокого роста, он даже в своем высоком шлеме едва доставал до плеча здоровенному киммерийцу.

– «Куда-куда»! – со злостью передразнил его Конан. – Ясное дело, к вам в караульню! Надеюсь, я смогу там хоть чуть-чуть обсушиться.

Совсем подавленный властным, повелительным тоном Конана, стражник покорно повел его вперед. Вскоре показались ворота, ведущие в парк: тяжелые железные створки были наглухо закрыты. Спутник Конана торопливо забарабанил в маленькую дверь висячим железным кольцом.

Открылся смотровой глазок.

– Это ты, Бержак? – осведомился голос из-за двери. – А кто это с тобой?