Конан и мрачный серый бог

Убийца выжидал, поскольку несколько лошадей были обременены и введены

в конюшню с эбеновым жеребцом женщины. Приглушенные крики из комнаты

ниже него достигли ушей Toджа, в то же время все ассири собрались в воротах

укрепления и отбыли вдаль. Конан и женщина вскоре появились из здания.

Женщина изменила свой голос и свое поведение, как актриса, изменяющая роли

в некоторой непостижимой драме. Даже теперь, Toдж не мог рискнуть

предположением, что за этим скрывалось. Он, возможно, легко избавится от

назойливой женщины щелчком своего запястья, но при этом, он покажет себя

Конану. Нет... вместо этого, он проследит, куда они держат путь. Женщина еще

не представляла препятствия, и, Нефрит предупреждал Toджа, что "другие" будут

искать жемчужную статую. Toдж убил бы женщину, только если она начала

препятствовать Конану. И Toдж рассуждал, что это лучше всего сделать под

покровом ночи, в то время как киммериец спал. Убийца обладал средствами,

отводящими от подозрения в убийстве.

Действительно, тонкий кожаный мешок, связанный к его спине, был

переполнен хитрыми устройствами, редкими ядами и травами, и несколькими

живыми существами, все из которых несли смерть бесчисленными способами.

Возможно, он использовал бы для женщины белого вендийского скорпиона, но

нет, у черепа змеи были преимущества. С помощью бамбуковой зембабвийской

трубы он мог отправить отравленную иглу в шею женщины, в то время как она

спала. Для такой цели он нес маленькую флягу своего самого смертельного яда:

порошок от черного грибного кхитайского стебля, смешанного с ядом от

императорской стигийской кобры. Проникновение той смеси было столь же

смертельно как кинжал, погруженный в сердце жертвы. Женщина умерла бы

через несколько тихих моментов, после которых он проколет ее лицо клыками

черепа. Рана и труп раздуется, исказится, принимая облик, как зеркало похожий

на нападение ядовитой гадюки. Конан и не заподозрил бы умышленного убийства.

Удовлетворенный своим планом, Toдж следовал по следам киммерийца и

таинственной женщины. Эти двое уже скрылись с глаз, но по их следам оказалось

34

легко следовать. Убийца переместился в седле, непривычном к его ощущениям.

Он продолжал свою оценку назойливой женщины. План держался на Конане и

появление этой женщины не могло быть полезно для Toджа. Сегодня вечером, он

закончил бы ее вмешательство. Сегодня вечером она умерла бы.

***

В нескольких сотне лиг к югу от Kироса, река Стикс неторопливо текла мимо

стигийского города Харахта, где темноватые лицом стигийцы, одетые в янтарно-

цветные одежды, склонялись и напевал странные панихиды перед огромными

идолами их Бога ястреба. Стражники Харахты не допускали иностранцев; даже

стигийцев, просящих входа, без суровых расспросов, подобных острым ножам,

подозревая в них шпионов. Многие были обысканы, и привратники Харахты

отклоняли любого, кто не был набожным прихожанином Бога ястреба или Сета.

Это правило обрекало многих на смерть, поскольку отсутствовала любая

вода, пригодная к питью и её отсутствие не могло быть заменено наличием вод

оскверненного Стикса. И только одинокий оазис находился в пределах

поездки дня от Харахта. Все старались избегать оазиса, даже страдающие от зноя,

жажды с пересохшими, забитыми песком горлами, не омытыми водой несколько

дней. Путешественники в той засушливой местности учитывали мрачные

предупреждения, которые произносились шепотом только при свете дня. И ночью

никто не смел говорить о том, что случалось с нарушителями в страшном Оазисе

Kаджар.

Их ждала учесть худшей судьбы, чем смерть от жажды..., намного хуже .

Toт-Амон, принц стигийских волшебников, сурово и резко расправлялся с теми,

кто нарушил его границы. Много знающий об этих страшных последствиях, Teвeк

Tул, тем не менее, рискнул направить своих скелетных коней в оазис. Он не

предчувствовал неизбежного столкновения. Teвeк подозревал, что Toт-Амон уже

чувствовал его приближение. Некромант ослабил свою волшебную власть над

своим страшным караваном, позволяя ему как песку утечь между его пальцами.

Лошади и воины свалились на землю, превратившись в смешанные кучи костей.

Teвeк глубоко выдохнул. Его голова немного побаливала от прерывания

мысленных связей, созданных им со своими предметами, и он сделал паузу,

позволив немного расслабиться. Оживление мертвецов и поддержка однажды

установленных связей требовало не много энергии, но разрыв чар приводил к

значительным потерям. Чем дольше каждый оставался в магической связи, тем

больше напряжения вызывал их разрыв. Менее опытный был бы без сознания в

течение дня. Однако Teвeк едва почувствовал снижение глубокого источника