Конан и мрачный серый бог

где следы их копыт не были слишком трудноразличимы. Но он вынуждено не спал

несколько ночей, чтобы не отстать от них, его лошадь была, очевидно, хуже их, и

утомительная задача установления их маршрута требовала его неоднократных

остановок. Только приближение сумерек, когда они остановились в карьере для

отдыха, позволило подобраться достаточно близко, чтобы фактически видеть их.

Тогда он устроился до восхода солнца.

Убийца зевал и потягивался, сгибая его члены. Ранее он наблюдал, что они

вошли в расселину в скале в основании плато. Тогда он рискнул и миновал

расстояние, отделяющее от утесов в полном галопе. Риск того, чтобы быть

замеченным был не так значим, чем возможность упустить их в проходе. Даже в

этом случае он считал безумием поехать в тот промежуток после них, и вместо

этого, он укрыл свою лошадь в выемке около зева прохода и поднялся на низкий

выступ.

В то время как киммериец и женщина ехали не спеша по сузившемуся пути,

Toдж бежал вдоль высокой дороги выше их. Грязь, покрывшая предметы его

одежды, помогла ему сливаться с окружающей его средой. Избегая быть

замеченным, он следовал за ними на слух и не рисковал вглядываться в проход.

Когда он подобрался достаточно близко, чтобы подслушать разговор Конана и

Сивитри, он подкрался к краю утеса, лег, не двигаясь в подходящем положении для

тайного наблюдения.

Внешность странного жреца поразила его настолько, сколько это, казалось,

поражало и пару ниже. Прислушавшись внимательно, Toдж сразу понял жажду

Нефрита к Зловещему древнему Богу. Не столь удивительно, что она пошла на

такие крайности, чтобы получить это. Для шлюхи, Красная Гадюка была простым

символом по сравнению с реликтом такого значения. Убийца незначительно

использовал безделушки или легендарные сокровища, сохраняя те, которые

содействовали его профессии. Он поднялся на определенную удобную ступень в

жизни, ту, которая предоставляла ему вполне достаточную возможность свободы

выбора: своего времяпрепровождения и убийство. Почему оставлять его свободу

ради прихоти и игр империй?

Присутствие Сивитри здесь было и интересно и неожиданно. Он знал о её

прежде только по имени; она занимала место высоко в пределах иерархии Нефрита.

Некоторые утверждали, что она была сестрой Нефрита, хотя ни один не знал

наверняка, охраняла ли возможно Нефрит или Сивитри непосредственно. Он был

рад теперь, когда никакая возможность убить руками еще не представилась, так как

Сивитри предоставит ему определенную страховку, что Нефрит избавит его от kalb

жука, как только бога доставят. Да, Сивитри была бы идеальным заложником.

Морща ноздри, Toдж изучил тела в проходе с профессиональным

любопытством. Запах должен быть действительно сильным, чтобы проникнуть

через анжжаж мазь, которую он размазал на своей верхней губе, когда он

встретился в первый раз с ароматом, поднимающимся от прохода до плато. Его

125

мазь оказалась полезной во многих ситуациях, где нельзя было пройти мимо

ухудшением или рискнуть, отвлекаясь от испарений определенной среды. Конан

был прав. Многие из этих солдат только недавно встретили свой конец.

Стервятники привели трупы в беспорядок, но опытный глаз Toдж вскоре

предугадал несколько специфических аспектов, уникальных для тех, кто носил

кожаные безрукавки. Горла многих из них были растерзаны. Следы четырех

параллельных царапин были видимы на тех краях ран, царапины размера

сделанного человеческими пальцами. В одном порванном месте Toдж видел

выдающийся палец-кость.

Более специфический, чем это, были немногие скелеты с полностью

высушенной плотью. Их ребра, члены, и черепа имели новые белые отметины и

царапины, как будто солдаты прорубили их лезвиями. Одна костистая рука

схватила окровавленный ятаган. На членах другого смешанного скелета Toдж видел

изодранные обертки унылой серой ткани, которые не соответствовали

обветшавшему похоронному савану.

Теперь он понял подшучивание о волшебниках и упоминании о Toт-Амоне.

Здесь было одно объяснение: исполнитель темных искусств наполнил эти кости

властью нести смерть. Он нашел это интересным способом убить. Шок

столкновения перед противником, вышедшим из могилы, мог бы парализовать

жертву страхом. Оживляемый мертвый, предполагал Toдж, было бы столь же

послушным как любое оружие убийства, которые были столь же эффективны как

сделанные руками. В этом случае, весьма эффективны. Toдж, однако, не мог

позволить себе дальше восхищаться этой ручной работой. Он позволил Конану, и

Сивитри получить достаточно оснований поспешить до вскоре ожидаемого заката.