Конан и Небесная Секира

Несколькими мощными ударами Конан расчистил проход. Перед ним открылась гигантская камера; вероятно, она занимала половину высоты башни. В бронзовых кольцах, врезанных в стены, пылал десяток факелов; два из них обрамляли маленькую железную дверь, притулившуюся в самом низу. Вероятно, Конан добрался бы до нее, спустившись по лестнице, но сбить чудовищной толщины засов оказалось бы не легче, чем прорубиться сквозь камень. Впрочем, для Рана Риорды и то, и другое проблем не составляло.

Кроме двери и факелов в камере не было ничего - если не считать какой-то гигантской фигуры, прикованной к стене напротив входа. Тусклый свет позволял различить клочья редкой бурой шерсти, сквозь которую проглядывала темная кожа, толстая и грубая, как слоновья шкура; откуда-то сверху стекал водопад волос, таких же грубых и спутанных в неопределенную черную массу. "Вот кто ревел над моим крысятником," - подумал Конан. Спрыгнув на пол, он выставил перед собой секиру и направился к пленнику.

Возможно, то был человек, но какой огромный! Локтей пятнадцати в высоту; на его ладони киммериец мог бы усесться словно в кресле, а плечи гиганта, казалось, нельзя было измерить и длинным боевым копьем. Голова выглядела небольшой, но лишь в сравнении с массивным и громоздким туловищем; на самом же деле была она никак не меньше доброго пивного бочонка. Скошенный лоб, остроконечные, поросшие волосом уши, расплющенный нос над толстыми губами, клыки размером в палец и чудовищные челюсти… Хейворк, людоед, мелькнуло в голове у киммерийца, и он опустил взгляд ниже. То, что болталось у этого великана между ногами, производило неизгладимое впечатление.

Несколько долгих мгновений Конан разглядывал чудище, чудище же с интересом взирало на него. Грудь и руки гиганта охватывали цепи, на удивление тонкие, всего в два пальца; они уходили в отверстия в стене, за которой, вероятно, скрывался некий механизм. С его помощью цепи можно было ослабить, но сейчас их натянули до упора, притиснув великана спиной к камням. Похоже, пленнику это не слишком нравилось; на чудовищном его лице застыло обиженно-раздраженное выражение.

Напряженную тишину прервал клекочущий шепот Рорты:

– Чего ждешь? Руби его! Кровь! Кровь!

– Куда спешить, - сказал Конан. - Боги не любят торопливых. Сперва поговорим.

Вытянув секиру, он ткнул острием в цепь, что врезалась в запястье гиганта.

– Не очень-то ты силен, парень, если не можешь порвать этот собачий поводок.

– Порви сам, - гулко пророкотал пленник. - Порви, и тогда Шапшум докажет, сколь велика его сила. И его голод, - добавил он, облизнувшись.

"Хейворк, - подумал Конан, - точно, хейворк." В Киммерии так называли людоедов, чудовищных потомков Имира, обитавших на ледяных равнинах Ванахейма. Но этот великан был скорее кутрубом, обитателем теплых краев; судя по опаленной солнцем коже, он искал добычу в южных пустынях или горах. Шерсть, клочьями свисавшая с его плеч, паха, груди и бедер, не защитила бы от северных холодов и пронзительного ветра, бушующего в ванахеймской тундре.

– Я мог бы освободить тебя, - медленно произнес киммериец. - Да, я мог бы вернуть тебе свободу, но каков будет выкуп? Что ты предложишь взамен, мясная туша?

Великан шумно вздохнул; цепь натянулась, но выдержала.

– Что может предложить Шапшум такой козявке? Только одно: Шапшум начнет есть козявку не с ног, а с головы, избавив от лишних мучений.

– Наглец! - прошипел Рана Риорда где-то над ухом Конана. - Прикончи его! Прикончи, и я напьюсь крови!

– Остынь! Он ведь не может сопротивляться, верно? Зачем тебе кровь, взятая не с бою?

Призрак умолк; этот довод был неотразим.

Великан с подозрением уставился на Конана.

– С кем ты толкуешь? Что-то я плохо тебя слышу.

– С приятелем, - сообщил Конан. - Есть тут у меня приятель, которому не терпится добраться до твоей шкуры, - он покачал секиру, и огненно-алые отблески пламени метнулись по серебристому лезвию.

– Не думаю, что твой приятель перерубит цепи Шапшума, - сказал великан, и его физиономия сложилась в хитровато-выжидательную гримасу. - Цепь зачарована, иначе Шапшум сам справился бы с ней. Но стигийское колдовство… О! - он закатил маленькие глазки. - Сильное колдовство! С таким никому не совладать! Тем более тебе! Даже с помощью твоего блестящего топорика.

"Ну, сейчас я собью с тебя спесь," - подумал Конан. Он принялся неторопливо прохаживаться у ног гиганта, осматривая его со всех сторон, особенно ниже пояса.

– Раз ты скупишься на выкуп, зачем мне рубить твою цепь? Можно рубануть и чего другое… - тут киммериец покосился на заросший темным волосом пах и сообщил: - Я ведь, знаешь ли, тоже голоден.

– Люди кутрубов не едят, - ответствовал Шапшум, начиная с опаской поглядывать на топор. - Но кутрубы едят людей.

"Кутруб! - Конан мысленно поздравил себя с удачей. - Значит, эта образина умеет летать, как и положено всякому порядочному кутрубу или гулу! И хоть выглядит он не слишком поворотливым, но к утру доберется до Иранистана. Возможно, и до самой Вендии!"

Вслух же киммериец сказал: