—
Дано в городе Эвербахе, что на Соленых озерах, пятого дня Второй весенней луны 1294 года. Руку лично приложил Олътен, король Немедии».
— Здравствуйте, приехали! — как гром небесный, рухнул на присутствующих изумленный возглас невоспитанного темрийского горца Бриана. Остальные молчали и не шевелились.
Надо отдать должное Тараску. Выслушивая удивительные и полные дерзости сентенции, он стоял в спокойно-расслабленной позе, скучающий взгляд блуждал где-то по верхушкам колонн, поддерживающих потолок залы. Едва Эрхард закончил чтение, правитель Немедии протянул руку, взял свиток и раздельно проговорил:
— Боюсь, мой царственный брат, вы поддались крайне неуместному и злому розыгрышу. В моем королевстве ничего не известно о мятеже на Полуночи. И уж тем более ничего не известно об Ольтене Эльсдорфе. Вся погибшая королевская семья, согласно установленным традициям, погребена в усыпальнице родового замка династии. Это могут подтвердить королевские судьи, проводившие обряд жрецы и многочисленные свидетели, опознававшие тела моих почивших родственников.
— Позволю себе не согласиться с Вашим величеством,— решительно заявил Эрхард.— Несколько дней назад мое посольство стало свидетелем штурма города Эвербах, где человек, называвший себяпринцем Ольтеном, и передал эту депешу.
— Я разберусь,— снисходительно ответил Тараск, и повернулся к сотнику гвардии.— Отправить на Полночь две гвардейские тысячи тяжелых кирасир. Подкреплением — тысячу копейщиков…
И уже для всех:
— Почтенные гости, высокородные короли и королевы! Полагаю, это недоразумение будет улажено в ближайшее время. Видимо, произошла ошибка, или в моей стране появился самозванец. Церемониймейстер, объявляйте начало парадной трапезы.
— Что такое «Рокод»? — негромко спросил меня Конан, слегка обалдевший от подобных новостей.
— Давнейшая немедийская традиция – освященный законом мятеж дворян против короля,— отозвался я и пояснил: — Если таковые дворяне считают монарха недееспособным или неправедно заполучившим власть, они имеют право собрать войско и объявить ему войну. Участников неудачных Рокодов не казнят, они отделываются вечным заключением в собственных замках.
— Вечер безнадежно испорчен,— полушепотом заявил подошедший Просперо, выглядевший изрядно обескураженным.— Загадочная история. Коронация, торжество — и вдруг такое известие! Надо найти Эрхарда и потолковать, что они там на самом деле видели или не видели. Только обидно—в кои-то веки съехались все правители Заката, а тут…
— По-моему, веселье только начинается,— оптимистично высказался Конан.— Согласитесь, я сразу заподозрил, что дело с недавним бунтом в Бельверусе далеко нечисто! И мы с размаху вляпались в эту коровью лепешку. Бедные дамы, они испачкают платья!
— Кстати, о дамах,— на плечо Конана легла чья-то тоненькая очаровательная ручка, поблескивающая искрами тяжелых перстней, и небрежно заставила его повернуться. — Сударь, мы случайно не знакомы?
— Чаб… Э-э… Ты кто такая? – Конан мгновенно надулся, возвращаясь к своей любимой ипостаси «одичавшего киммерийца». Просперо только фыркнул и отправился здороваться с Эрхардом.
— Я-то? — дама небрежно похлопывала по ладони Скипетром Морских Королей.— Родилась принцессой, стала королевой. Чабела из Зингары, не слыхал про такую?