Конан и Посланник мрака

— Ваше величество,— я не упустил возможности чуток позубоскалить.— Этому варвару неизвестно, где располагается блистательная Зингара. Он только что приехал из Киммерии. Правда, Коннахар?

— Правда,— согласился Конан, чересчур откровенно обозрел привлекательные абрисы королевы, поразмыслил, ухмыльнулся и высказался: — Ничего девица, в моем вкусе. Раз уж веселье сегодня отменяется, пойдем хоть выпьем.

— Один мой знакомый киммериец, — как ни в чем не бывало прощебетала Чабела, — очень любил золотое либнумское вино. Уверена, тебе оно тоже понравится… Коннахар. Тьфу, язык на ваших дикарских именах сломаешь!

— Не плюйся, это неприлично,— прошептал Конан прямиком в темные локоны королевы, за которыми скрывалось ее точеное ушко.— Зато мой знакомый киммериец слышал, будто королева Зингары обожает розовое пуантенское.

— Вот и договорились.

Я понаблюдал, как странная парочка (разодетая в пух и прах королева одного из могущественнейших государств Заката и волосатый громила-варвар из свиты авкилонского герцога) направились к столам с угощениями и непреложно убедился, что эти двое привлекли не только мое внимание.

На них украдкой глазели почти все гости Бельверусского замка: кто с искренним недоумением, кто озадаченно, словно силясь вспомнить, где и когда ему доводилось сталкиваться с типом, похожим на Конана. Приметил я и пару-тройку ехидно-понимающих взглядов: эти люди, вне всякого сомнения, безошибочно узнали Конана, но предпочли до срока не раскрывать его секрет.

Выражение лица очаровательной принцессы Ясмелы из Хорайи, тоже смотревшей вслед удалявшимся Чабеле и Конану, я бы назвал оценивающе-хмурым. Как правило, за таким взглядом женщины следует либо истерика с битьем посуды и призывами к богам, либо тщательно отмеренная доза яда, подсыпанная в вино. Конан вроде бы знаком с Ее величеством Ясмелой…

Надо будет намекнуть «десятнику Коннахару», чтобы не терял бдительности. Дела и грехи его прошлого, как всегда, не желали с ним расставаться.

Веселья же в зале совершенно не наблюдалось. Задуманного праздника торжественной коронации не получится.

Зато Тараск огреб тяжеленную оплеуху на глазах у всех монархов Заката.

Что-то будет… Но вот что? Ясно, что ничего хорошего.

И почему я всегда оказываюсь прав? Торжественный вечер с роскошным балом и представлениями мимов, задуманный Тараском, оказался безжалостно скомканным, гости чувствовали себя неуютно, обидевшийся Балардус Кофийский не остался даже на ужин, покинул вместе со свитой дворец и отправился ночевать в резиденцию кофийского посла, на гостей из Пограничья поглядывали косо все и каждый, особенно немедийцы, и лишь Просперо да я немедленно подошли к старым друзьям, запросто устроились с ними за длиннющим столом и начали весьма оживленный обмен новостями.

— Караваны доходят?

— Доходят.

— Как урожай в этом году?

— Каквсегда, половинапшеницыпогибла на корню, пришлось закупать в Туране.

— На границе с Гипербореей спокойно?

— Не то, чтобы очень спокойно, но мы привыкли…

И так далее.

Его светлость герцог первым решился задать вопрос, исподволь волновавший всех:

— Эрхард, что все-таки стряслось в Эвербахе?

— Бунт,— коротко ответил Эрхард. — И магия. Тотлант утверждает, что такого волшебства ранее не встречал. Мол, это волшебство…

— Какое волшебство? — герцог стремительно повернулся к стигийцу. Тотлант аккуратно прожевал вишенку, выплюнул косточку, подумал и изрек:

— Представьте себе, что идете вы утречком по летнему саду, любуетесь природой, слушаете трели пташек, и тут из-за кустов выскакивает сумасшедший и со всей дури лупит вас обухом топора по голове. Ощущения вполне схожие. Граф Крейн и маленькая госпожа Эрде за несколько мгновений обрушили надвратный барбикен города, разогнали стражу и подняли над ратушей свою крылатую звездочку.

— Подробности! — нахмурился Просперо.— Эрхард, Тотлант, дело в другом: нам тоже стали известные некоторые вызывающие крайнее любопытство сведения. Словом, еще несколько седмиц назад, когда мы впервые ощутили исходящее из Бельверуса беспокойство, Конан послал в Немедию одного из конфидентов Латераны, нашей тайной службы. Некоего графа Монброна из Танасула…

Шептались мы долго, однако на аквилонского герцога, короля Пограничья и их небольшую компанию никто даже не смотрел. Веллан с Эртелем отправились танцевать, и явно пользовались успехом у здешних дам, Тараск вообще не присутствовал на вечере — видимо, ушел к своим военачальникам разбираться с печальными новостями Полуночи, благородное сообщество разбилось на кучки и потихоньку судачило, не желая привлекать внимания остальных.

— Пойдемте-ка в наши комнаты,— неожиданно предложил Эрхард. — К чему пялиться на унылые рожи немедийцев? Как я полагаю, разговор предстоит долгий.

— И весьма неприятный, — добавил Тотлант, поднимаясь. — Кстати, кто-нибудь видел Конана?

— Не Конана, а Коннахара, — поправил я. — Король путешествует инкогнито.