Конан и Пришелец из другого Мира

— Значит, так… За двадцать две бочки сторговались на сорока динариях. Телеги и кони-тяжеловозы — ещё шесть динариев. Плюс запас еды и напитков… Ещё десять. И ночлеги — пять. Кое-какая амуниция ещё… На круг, считай, накладных расходов на семьдесят золотых.

— Отлично. Если от пятисот золотых отнять семьдесят да поделить на пятерых…

— Восемьдесят пять золотых. — Это влез Рнего, всегда считавший быстрее всех. — Клянусь кишками Эрлиха, отлично! Куда лучше, чем пятьдесят!

— Да, неплохо. — Это подтвердил удовлетворение от сделки Калед, крепкий ветеран средних лет, слегка прихрамывающий на правую ногу.

Борисс, последний из соратников Конана по похождениям на «Вестреле», никогда не отличавшийся разговорчивостью, что, впрочем, отлично компенсировалось огромной силой и отменными навыками владения любым оружием, только кивнул.

— Ладно. Работа ещё не закончена. — Конан повернул голову к зеву пещеры, где пламя уже стихало, явно догорая. — Все помнят? Добивать — только отрубая голову. Каждую ящерицу. И… Воск есть у всех?

— У всех.

— Отлично. Через десять минут, когда остынет, двинемся.

Двинуться, правда, удалось только через полчаса — раньше жерло почерневшего от жирной копоти тоннеля не остыло настолько, чтоб туда можно было хотя бы сунуться, не рискуя обжечься о стены и своды, а то и просто — задохнуться.

Потеющий так, что капало с подбородка и текло по спине, Конан с очередным зажжённым факелом в левой руке и мечом в правой шёл первым. Он пинал наиболее подозрительно выглядящие обгоревшие практически до костей трупы и отрубал головы тем, кто проявлял хотя бы намёки на шевеление. Остальные разгорячённые и с трудом дышащие всё ещё обжигающим воздухом корсары, идущие за ним, просто отрубали головы всем подряд. Укушенным никому быть не хотелось.

— Мерзко. — Как ни странно, это сказал обычно молчаливый Борисс.

— Мерзко. — Подтвердил кивком обернувшийся к нему Конан. — Но — нужно. Напоминаю: Велемиру пришлось самому отрубить себе полкисти, чтоб зараза не пошла дальше в тело. А самое главное — мы же не хотим, чтоб «воскресшие» ударили нам в тыл в самый неподходящий момент.

— Я не об этом, — буркнул Борисс.

— А-а… Да, мерзко и это. Я и сам напоминаю себе мясника. Или палача. Мы обычно не добиваем. Людей. Но это — уже не люди. Абсолютно никаких шансов превратить их назад нет. Так что это — монстры. В них не осталось ничего человеческого. И пока они были живы, они были лишь слепыми и безропотными исполнителями. Рабами. Кстати.

Мы подходим к главной пещере. Пора затыкать.

На плотное затыкание ушей ушло меньше полминуты. Для проверки все похлопали в ладоши и полязгали оружием. Тишина в ушах сказала Конану, что затычки действуют. Вот и хорошо: значит, никого не заговорят для «преображения».

Дальше спускались уже в полной тишине, переговариваясь по необходимости только жестами и знаками — такой способ был корсарам вполне привычен, и система жестов отработана ещё по операциям на «Вестреле». Конан не забывал считать. Сгоревших ящеров в тоннеле набралось триста семьдесят три.

Значит, впереди ждут ещё по меньшей мере двести двадцать семь.

Правда, неизвестно, в каком они состоянии, и затянулись ли уже травмы, полученные в лесу, и сейчас — от огня и меча Конана. Но в том, что твари не сдадутся и окажут нападающим самое жестокое сопротивление, никто из корсаров не сомневался. Рассказу Велемира Конан доверял, а остальные доверяли Конану: если он сказал, что будет вот так — так оно и будет.

7

Сопротивление им и правда — оказали. Ну, вернее, пытались.

Потому что когда двести с чем-то действительно оставшихся в живых ящеров, на телах некоторых из которых ещё зияли незажившие полностью раны или краснели полосами и пятнами вспухшей кожи ожоги, кинулись на пятёрку корсаров, битвой это назвать ну никак было нельзя. Уж слишком неравными оказались силы, и слишком явно сталь и мастерство переигрывали зубы, когти и слепое безрассудное стремление исполнить во что бы то ни стало приказ Хозяина…

Очень многих ящеров Рнего и Калед уложили ещё на подступах к выходу из жерла тоннеля, в котором пятёрка заняла оборону, оберегая таким образом свои фланги и тыл, стрелами: в голову! Похоже, поражение мозга вызывало у ящеров почти мгновенную и гарантированную смерть: такие ящеры больше не поднимались и не шевелились. Остальные двое корсаров с Конаном во главе в это время прикрывали стрелков с фронта и флангов, не позволяя ящерам приблизиться на расстояние укуса.

Но когда закончились стрелы, за меч и саблю пришлось взяться и Каледу, и Рнего. Теперь корсары чуть выбрались из зева тоннеля, чтоб можно было сражаться плечом к плечу, прикрывая товарища, но и не мешая ему.

Возможно, что в пещере стоял невыносимый гвалт и рёв, но, к счастью, никто из людей этого не слышал — восковые затычки надёжно перекрывали слуховые проходы ушей. Как сказал ещё в тоннеле Конан: