Конан и Пришелец из другого Мира

— А кроме того, теперь, когда ты всё вспомнил, ты же — человек! Пусть и в странном обличьи, но — человек. Помнящий. И понимающий. А не управляемый чужой злой волей и сознанием, — Конан постучал себе по виску пальцем, — раб или слуга.

— Точно! Точно.

— Ну что? Попробуешь выжить?

— Попробую, Конан… Ведь если что — прикончить-то меня всегда успеется… С такими-то средствами передвижения, — Саллах вытянул вперёд обе лапы, — я далеко не уйду.

Конан промолчал — сказанное не нуждалось в подтверждении.

Но Саллах продолжил:

— Знаешь что, Конан? Я хотел бы подумать. Я подожду вас здесь, вон в тех кустах. Есть я могу пока и землянику. И грибы… Потому что ни мышей, ни даже лягушек мне сейчас не поймать. Да и ладно. А когда вы будете ехать обратно — я как раз и решу.

Что со мной сделать!

— Договорились, Саллах. Ну, до встречи!

— До встречи, Конан. И…

Отомсти за нас!

Логово они обнаружили через полчаса, когда на востоке уже начало сереть небо.

Собственно, Конану о приближении логова сказали приметы, отлично описанные Велемиром: вот что значит — профессионал! Могучий холм, скорее, увал, явно когда-то был складкой горного отрога, но по каким-то капризам природы ветра ли, время или ещё какие факторы сильно потрепали скалу, превратив в холм, и теперь его склоны густо поросли лесом и кустами. Конан увидел «любимую» ежевику, смородину и малину. Всё верно: как раз их сезон. Неплохо. Если Саллах надумает попробовать выжить в лесах, у него отличные шансы. Если, конечно, не нарвётся на медведя или рысь.

Резеда как-то подозрительно долго молчала — за всё время их поездки до логова только ёрзала в седле перед Конаном да вздыхала. Конан еле слышно сказал:

— Вон оно, логово мага. Видишь: вон за теми кустами, шагах в двухстах. Я сейчас слезу и пойду туда. А ты бери Красавчика в повод, заходи вон в те заросли и жди меня здесь… Ну, скажем, два часа. Это как раз рассветёт. И если я к этому времени не появлюсь, считай всё моё — своим. Садись на коня и уезжай куда захочешь.

— Конан?! Ты — что?! Что ты такое говоришь? Как это ты — и не вернёшься?!

— Как, как… Возможно — конечно не хотелось бы! — и такое. Бессмертных среди людей нет. Если честно, то и среди магов мне до сих пор не попадались, чего бы они там о себе ни мнили. Всех на этом свете можно убить. Тем или иным способом. Просто убить меня куда труднее, чем обычного смертного человека. Я… Очень люблю жизнь. Поэтому, конечно, буду драться за неё зубами и когтями, если до такой крайности дойдёт… Но обычно я всё-таки предпочитаю меч. — Конан повернулся к ней спиной и двинулся в сторону логова.

— Я не об этом, Конан! Как ты можешь вот так, сходу, доверять да ещё завещать всё своё достояние — совершенно незнакомой женщине? А вдруг я тебя сейчас брошу да сбегу отсюда к такой-то матери?!

Конан остановился. Неторопливо вернулся, взял Резеду за плечи. Долго смотрел ей в глаза. Потом сказал:

— Ты — не сбежишь. Спасибо твоим родным и близким. И соседям. У вас в роду и в селении не принято бросать своих. А беспокоюсь я на самом деле только об одном. Чтоб ты не сидела здесь слишком уж долго. Чтоб твари, если победят, не накинулись на тебя всей сворой!

Ради меня! Не жди этого.

Ну а сейчас — прощай.

Резеда долго смотрела вслед удалявшейся, бесшумно преодолевающей подлесок, так, чтоб не маячить на открытом пространстве дороги, огромной фигуре. Потом со вздохом отёрла рот. Хотя ощущение нежного и страстного в то же время поцелуя ей хотелось бы оставить навсегда…

С дозорными, охранявшими вход в логово — почти круглую пещеру в человеческий рост, — Конан справился просто: одного поразил прямо в центр лба стрелой из своего туранского лука, второго, повернувшего голову к напарнику, когда тот крякнул — убрал метательным ножом, попав точно в висок. После этого стало возможно выйти из-за кустов в двадцати шагах от зева пещеры, под прикрытием которых варвар бесшумно, воспользовавшись тем, что вокруг ещё сохранялся предрассветный сумрак, и подобрался к этому самому зеву. Ползком.

Подойдя, киммериец заглянул в жерло ведущего вниз тоннеля. Нет, никто коварно и хитро там не прятался.

Отреза́ть головы ящеров, поражённых в мозг, было, похоже, уже не обязательно, но Конан не хотел рисковать. Трупы и головы оттащил подальше в лес. Теперь осталось только помолиться Крому, его небесному покровителю, да и начинать.

Дело предстояло кровавое и мерзкое, но сделать его было нужно. Земля должна принадлежать людям, а не чёрным магам и их рабам-прихвостням! Конан начал спускаться вниз. Видел он в темноте действительно неплохо — он не хвастал, когда говорил Резеде, что куда там до киммерийцев — каким-то кошкам!..