Конан и Пришелец из другого Мира

— Покойся с миром, Саллах, мужественный человек, сам избравший свою судьбу. Да примет Мирта Пресветлый твою душу в свои чертоги!

После этого некоторое время ехали молча, оставаясь под впечатлением от рассказа Конана и трагедии Саллаха. Но затем Резеда вновь принялась за своего соседа, а корсары вновь принялись ухмыляться: вот уж женщина — всегда останется Женщиной!..

До Порбессии доехали засветло.

Начальник стражи в воротах приветствовал их, как старых знакомых:

— Добро пожаловать, Конан! Добро пожаловать, уважаемые странники! Приветствую вас в Порбессии от своего лица и лица всех жителей! Мы никогда не забудем тех услуг, что ты, киммериец, оказал нашей маленькой стране. А друзья Конана — наши друзья!

— Ого! Конан! Чего ты тут уже успел наворотить?

— Сам не знаю. Но можно спросить. — Конан и правда повернул голову от Каледа снова к начальнику стражи и спросил: — Что у вас тут было? Днём или ночью?

— Ну — как что?! Вскрылась наконец коварная измена!

Сегодня ночью отряд личной стражи султана нашего, дорогого Мехмет-оглы Шестого, внезапно ворвавшись в покои его приближённого вельможи, облечённого высочайшим доверием, Бетани-бека, застал в постели с ним любимую жену нашего султана — Джайсуну-хоним! Так что спасибо тебе, Конан! Это ведь ты выяснил всё про коварного заговорщика и подлого предателя и гнусную интриганку и изменницу! И не побоялся вчера ночью открыть правду нашему Повелителю!

— И… Что там сейчас с предателем и изменницей?

— Ну как — что?! Наш повелитель всякие суды да разбирательства не любит! Попались на месте, голубчики — так получите своё! Как положено по Адату!

Так что казнили их уже. В полдень, как обычно, на центральной базарной площади. Вазира оскопили, четвертовали. Джайсуну-хоним посадили на кол. Да она, кажется, до сих пор жива — вон, слышите, орёт?

Действительно, дикие, полные боли и страдания крики не услышал бы только совсем уж глухой. Или человек с восковыми пробками в ушах. Конан, однако, нисколько ими не тронутый — по заслугам получила, подлая предательница! — покивал:

— Я рад, что смог быть полезен его Величеству, мудрейшему Мехмет-оглы Шестому! И желаю всяческого процветания и ему и вашей милой стране.

Про себя Конан подумал, что после такого прецедента с «любимой» женой самого султана в Порбессии некоторое время будет очень мало… Рогоносцев.

Да и хорошо.

В караван-сарае Конана ждал неприятный сюрприз: разделаться с предателем-хозяином лично, как он планировал, не удалось. На его месте работала, утирая слёзы, вся буквально позеленевшая от страха, жена. На Конана и его друзей она бросала такие взгляды… Любая змея позавидовала бы.

Впрочем, Конан этим зрелищем тоже не смутился, а сразу повёл своё маленькое войско в соседний караван-сарай. Не хватало ещё быть отравленным мстительной женщиной! Ей-то он не смог бы адекватно ответить!..

Поскольку непорядочно оставлять круглыми сиротами семерых детишек.

Пока его напарники и как-то естественно вписавшаяся в их общество Резеда ужинали в общем зале, Конан решил нанести визит вежливости.

На этот раз ему даже не пришлось ждать: и стража на входе, и доверенный евнух мгновенно обеспечили ему допуск пред светлы очи.

На лице восседавшего на троне Мехмета Шестого блуждала загадочная улыбка.

Да и сам он — даже словно помолодел и стал выше ростом: расправились по-старчески сгорбленные плечи, и даже морщины на лице стали как будто не такими глубокими! Конан поторопился приветствовать владыку Порбессии со всей подобающей торжественностью и почтением.

А что: человек реально доказал, что сохранил ещё хватку и трезвый расчётливый ум! Значит — достоин занимать этот самый трон!

— Приветствую и тебя, Конан-киммериец. И тебе — здоровья и процветания. Надеюсь, приготовленные вот в этом мешке пятьсот динариев помогут тебе в этом вопросе. — Султан нежно похлопал по боку весьма вожделенно позвенькивающего пузатенького мешка у своего бока. — А не желаешь ли теперь немного…

Подышать свежим воздухом?

Беседа в саду затянулась почти до полуночи. Уже выплыла из-за высокой стены дворца яркая восточная луна, серебрившая интерьер сада таинственным волшебным сиянием, а Мехмет Шестой всё расспрашивал и расспрашивал. Особенно его поразил клочок бумаги, который Конан так легко и просто расшифровал.

— Мы ещё не разобрали переписку и документы, оставшиеся после предателя. Да, собственно, они и не понадобились: факт измены и предательства оказался настолько вопиющим… Что мне даже не пришлось подготавливать так называемое «общественное мнение» через своих агентов — все люди и так всё видели и оказались на моей стороне.

— Да уж, Ваше Величество. — Конан покивал. — В такой ситуации все — всегда на стороне обманутого и подло преданного мужа и повелителя! Хорошо получилось.