Конан и сокровища Пифона

Они подошли достаточно близко и могли хорошо рассмотреть стену. И действительно, сложена она была из камней просто исполинской величины. Самые маленькие были никак не меньше того, что они видели на перевале. В основном же во много раз больше.

— А камень над воротами, наверное, все двадцать пять шагов в длину, — заметил Ульфило. — Не хотел бы я, чтобы мне приказали брать эти ворота на таран.

Им, однако, не дали времени разглядеть ворота во всех подробностях, а провели внутрь, в сам город.

— А взять его с боем не так уж и трудно, — сказал Конан. — Видишь, в каком состоянии ворота.

— Какие ворота? — спросила Малия. — Не вижу никаких ворот.

— Вот и я о том же, — ответил Конан. — Вся деревянная часть давно уже сгнила, да и металл испорчен.

— Да, — подтвердил Спрингальд, указывая на квадратные отверстия в нижних камнях ворот. — Здесь, видимо, крепились большие крюки. Камень долговечнее, чем металл или дерево. Дерево давно уже сгнило, и те, кто здесь проходили, предпочитали изготавливать оружие из металла.

— Будем надеяться, что, кроме этого железа, они ничего не унесли, — ворчал Вульфред.

Теперь они могли рассмотреть, что город был практически разрушен. Храмы стояли заброшенные, многие без крыш, трудно было понять, что в этих зданиях было раньше — театры, суды или, может быть, рынки. Люди жили лишь в маленьких домиках, покрытых неуместной на фоне древних развалин соломой. Население здесь, кажется, довольно многочисленно, больше всего воинов, чьи головные уборы непременно украшены белыми или черными перьями. Под тенью соломенных навесов или тканых палаток своим ремеслом занимались мастера по дереву и металлу, женщины твердыми, похожими на дубинки деревянными пестиками мололи зерно в больших ступках. В воздухе стоял запах скота, слышалось блеяние коз. Среди деревьев и цветов, которые росли когда-то в городских парках, садах знати, паслись более крупные животные. Вообще вся картина очень походила на те деревеньки, которые они уже видели среди полей, если не считать, конечно, благородных развалин таинственного древнего города.

Они миновали площадь, где разделывали забитый скот и где охотники торговали дичью. В одном месте на веревке, продетой сквозь жабры, как бусины были нанизаны огромные рыбины, размером в половину человеческого роста.

— Человечиной, во всяком случае, не торгуют, — заметил кто-то из матросов. — Уже радость.

— Но откуда у них такая рыба? — поинтересовался другой. — Уж, наверное, не из тех ручейков, что мы видели.

Рыбы были не просто огромные, поражала их странная форма. Необычайно выпуклая голова имела некое отталкивающее сходство с человеческой, а на передних брюшных плавниках просматривалось пять костистых ребер, отчего они напоминали худенькую, как паутинка, кисть руки.

— Не знаю, как вы, — брезгливо поморщилась Малия, — но я бы от такого угощенья отказалась.

Они уже собрали небольшую толпу городских зевак, и многие люди, занятые своим делом, тоже поднимали головы и провожали незнакомцев удивленными взглядами. Вся колонна проследовала между двумя пьедесталами, на которых раньше возвышались огромные статуи, ныне сброшенные, и вышла на просторную площадь, окруженную со всех сторон полуразрушенными зданиями. Площадь была вымощена огненно-красными камнями, а на дальнем ее краю виднелась башня цилиндрической формы высотой в добрую сотню футов, которая хорошо сохранилась благодаря тому, что сложена была из таких же исполинских размеров камней, что и городская стена. По всему фасаду здания спиралью поднимался рельеф, лишь иногда прерываемый узкими окнами.

— Каким образом вывозили из Пифона сокровища? — спросил Конан.

— Было всего несколько кораблей, — машинально ответил Спрингальд, пораженный открывшимся ему великолепием.

— Тогда кого же они использовали в качестве рабочей силы? — не отставал с расспросами Конан. — Чтобы построить для стигийского царя усыпальницу, надо собрать народ не одной деревни, а на само строительство, возможно, уйдет и целая жизнь.

— Я… Я точно не знаю, но какое-то объяснение, вероятно, существует, — запинаясь, говорил Спрингальд. — Может быть, эта долина была густо заселена, и они, обратив людей в рабство, заставили их на себя работать.

— Довольно об этом, — сказал Ульфило. — Пора задуматься кое о чем поважнее.

Воинский эскорт остановился перед каменным возвышением, которое выдавалось из стены у самого основания башни. Вдоль всего возвышения на небольшом расстоянии друг от друга стояли столбы в человеческий рост, на каждом из которых красовался череп. Некоторые уже совсем выгорели на солнце, на других еще можно было различить остатки кожи, были и совсем недавно срубленные головы.

— Да, невеселая картина, — заметил Ульфило.

— Ну как, никого не узнаешь? — спросил Вульфред. Малия только испуганно вздрогнула.

— Из свежих нет ни одного светлокожего, — сказал Спрингальд. — А по высохшим черепам уже трудно определить.