Конан и Время жалящих стрел

И, постукивая задумчиво пальцами по деревянному изголовью кресла, Нумедидес холодно произнес, уставившись куда-то вдаль.

– Ну что ж, пусть пошлют за немедийцем. Я желаю видеть его через поворот клепсидры!

Аой.

ВРЕМЯ СКАЗАНИЙ

Ринальдо, менестрель Валерия Шамарского, его герольд, преданный спутник, наперсник и почти друг, в растерянности брел по извилистым коридорам королевского замка, рассеянно поглаживая гриф своей старой мандолины.

Порою, сам того не замечая, он принимался что-то бормотать себе под нос, так что сновавшие мимо пажи и горничные принимались недоуменно оборачиваться на странного человечка, тощего, с всклокоченной рыжей бородкой и безумным взглядом, однако всем известно было, что поэты – люди не от мира сего, и от них можно ждать любых странностей, а потому поведение Ринальдо не вызывало ничего, кроме снисходительных усмешек и понимающих перемигиваний.

Однако же – вопреки их уверенности – он не был пьян… и даже не сочинял ни очередной оды во славу господина или его дамы, ни разящей сатиры, призванной осмеять его недругов. Нет, смятение маленького менестреля было вызвано куда более земными бедами.

Только что он тщетно пытался пробиться в башню, где, как поведал ему по секрету кто-то из слуг, содержался под стражей Валерий Шамарский. Нечего и говорить, что его постигла неудача. Стражники, двое угрюмых наемников со зверскими лицами, вытолкали его взашей, не пожелав слушать ни уговоров, ни угроз. Также они наотрез отказались сообщить Ринальдо хоть какие-то новости о его повелителе.

В этом, впрочем, не было ничего неожиданного. Точно так же последние два дня вели себя во дворце почти все. Настоящий заговор молчания! Порой Ринальдо казалось, что все они попросту сговорились свести его с ума!

В Алых палатах, где жил принц со свитой, царило смятение и неразбериха. Старшие слуги ходили угрюмые и лишь отмахивались в ответ на все расспросы. От зареванных горничных и вовсе ничего невозможно было добиться… С огромным трудом удалось Ринальдо понять из их причитаний, что Валерий якобы заточен в темницу – никто не мог даже толком сказать, в чем его обвиняют! – дальнейшая же его судьба никому не известна.

Оставив надежду добиться чего-то во дворце, менестрель принял решение совершить обход таверн. Там всегда можно было выведать самые свежие новости, – да к тому же без отвратительного бабьего воя и скулежа, – и кроме того, он чувствовал, что стакан-другой крепкого винца будет ему жизненно необходим, чтобы эти самые новости воспринять со всей необходимой стойкостью… Однако и в городе улов его был немногим богаче.

Первым слухом – совершенно невероятным и чудовищным – который донесли до него в кабачке певцов, была смерть короля Вилера. Кто-то, правда, утверждал, будто король не мертв, а лишь смертельно ранен, но другие называли уже и день похорон. Правда, о том, что случилось в действительности, поведать не мог никто.

Весть эта поразила Ринальдо.

Не то чтобы он слишком любил Вилера… Сведущий, как и положено хорошему певцу, в истории, он мог с уверенностью сказать, что истинная и горячая любовь подданных к своему правителю – вещь столь же редкая, как рог единорога или девственница в Квартале Утех. Но и смерть даже самого ненавистного из тиранов вызывает обычно смешанные чувства, и самое сильное из них не радость и не скорбь, но страх перед будущим. Ибо не только из истории, но и на собственной шкуре он в избытке познал, что любые изменения в земной юдоли скорби чаще всего случаются к худшему.

В общем-то, о Вилере горожане говорили мало. Покойный властитель был не столько любим ими, сколько привычен, и утрата сделается ощутимой лишь позднее, познаваясь в сравнении, когда ясно станет, как много они потеряли с его уходом. Но сейчас всех занимал иной вопрос. Кто?

Кто станет преемником Вилера Третьего на троне?

Назывались сперва три имени, – хотя глупца, который вздумал считать вероятным наследником почившего монарха его бастарда, этого пропойцу и гуляку Фельона, мигом заставили замолчать, осыпав градом насмешек и крепких ругательств. И правда, кому только в голову могло прийти, что у них может быть такой король?!

А вот каждый раз, когда – пусть даже на другом конце таверны – Ринальдо слышал имя Валерия Шамарского, его так и подмывало вскочить и объявить всем этим напыщенным пройдохам, кто он такой. Пусть попялятся да подивятся… вот он, лучший друг и верный спутник будущего короля, сидит тут с ними запросто, в этой вонючей дыре, распивает вино и ничуть не кичится своим положением и будущим величием.

Но уже очень скоро он от всего сердца вознес хвалу Пресветлому за то, что тот сдержал его не в меру длинный язык, ибо тон разговоров ощутимо переменился.