Конан – изменник

При слове «мы» Конан пристально вгляделся в темноту. Он был сбит с толку, когда еще одна темная фигура бесшумно выступила из мрака и встала куда ближе к нему, чем ему бы хотелось. Это была легконогая Ариэль, также одетая во все черное. Ее руки выжидательно покоились на рукоятях меча и кинжала.

— Мы могли бы даже пригласить тебя, — продолжала Друзандра. — Давно уже в наших палатках, не было гостей.

— Зато не так уж давно гости пытались к вам проникнуть, — заметил Конан и отошел в сторону, чтобы не стоять между двух вооруженных женщин. — Если вы задумали один из своих поганых фокусов, какие проделываете над мужчинами, то должен вас предупредить…

— Нет, Конан, ты вовсе не должен нас бояться. — Содержали ли ее слова хорошо замаскированную насмешку или же были продиктованы честной гордостью, этого он не мог с уверенностью сказать. — Ты вел себя мужественно и благородно. Поэтому можешь рассчитывать на мое особенное… уважение. Думаю, мои подруги разделяют мое мнение. Верно, Ариэль?

Конан поглядел на Ариэль; однако она отвернула лицо и молча глядела в землю. Ее лицо было погружено в темноту, так что Конан не мог угадать, что оно выражает.

— Ну так идем!

Друзандра пошла вперед, уверенная, что он повинуется. Она пошла к низкому входу в освещенную палатку. Там она сказала что-то кратко и тихо кому-то из находившихся внутри, — затем откинула в стороны вышитые клапаны палатки. В приглушенном свете лампы было видно уютное, гостеприимно зовущее помещение.

— Почему бы и нет? Клянусь Иштар! — пробормотал Конан и последовал за Друзандрой. Он пригнулся и вошел, ступая за рукавом, пахнущим дымом и мускусом. Она тоже вошла в палатку, а Ариэль осталась снаружи.

Палатка была убрана скупо, но очень приятно. Ковры и меха покрывали пол, шелковые одеяла и пестрые подушки лежали вдоль «стен» палатки — там спали. Седла служили креслами. В четырех углах горели лампы, так что ни одна предательская тень, подкравшаяся снаружи, не осталась бы незамеченной. Во влажном воздухе висел нежный аромат.

В палатке жили восемь воительниц. Большинство не слишком обеспокоились появлением Конана, продолжая свои обычные занятия: острили оружие, полировали доспехи, чинили одежду, подстригали волосы, чтобы шлемы сидели на них удобнее. Двое устроились на своих постелях, скрестив ноги, поглощенные игрой с фигурками из слоновой кости на черной доске. Одна стояла на коленях возле своей подруги, распростертой на животе, и растирала ее блестящую спину маслом.

Женщины были легко одеты: некоторые только в рубашках, другие — с обнаженной грудью. Внешне они очень отличались друг от друга. Вон тонкая девушка с иссиня-черной кожей, родом из юго-восточных джунглей, а таи маленькая гирканийка с широкими плечами и узкими бедрами. Большинство были светлокожими хайборийскими девушками. Они открыто отвечали на взгляды Конана.

Кровь киммерийца вскипела, когда он внезапно увидел так много женщин почти в домашней обстановке. Ведь прежде он видел их только верхом на лошади, в обличии непобедимых (действительно, великолепных!) воительниц, в полном вооружении. Он взглянул на Друзандру. Она сняла плащ, отложила меч и доспех. Под панцирем она носила только шелковую рубаху, которая соблазнительно обрисовывала контуры ее красивого тела.

Конан не долго медлил, откладывая пояс с мечом. Друзандра отвела его на свободное место среди женщин. Он чувствовал токи тепла, которые никак нельзя было приписать теплому духу палатки.

— Хочешь что-нибудь выпить, дорогой киммериец? Людмила, пожалуйста, возьми на себя остаток моей вахты! — Друзандра опустилась на колени возле жаровни в центре палатки и налила из маленького горшка дымящуюся жидкость. Плотно сбитая женщина с жесткими вьющимися волосами вложила меч, который только что точила, в ножны. Затем встала, надела куртку и двинулась к выходу. При этом она бросила на Конана оценивающий и задумчивый взгляд.

Друзандра налила из бутылки, стоявшей возле огня, еще немного жидкости в оба кубка и подошла к нему.

— Ну вот, Конан. Это пряный чай из Карпашских гор со сливовым вином из Офира. Получше, чем та ослиная моча, которой они торгуют в городе.

Конан обжег себе рот горячим ароматным содержимым кубка. Вежливо, однако очень осторожно он согласился с Друзандрой,

— Огромное спасибо, Друзандра. Такого сердечного приема я никак не ожидал.

— Мы не многим его оказываем. — Она уселась рядом с ним, скрестив ноги, и взяла кубок обеими ладонями. — Ты можешь представить, какие опасности грозили бы нам со стороны мужчин, вздумай мы в одиночку бродить в одеянии женщин по этому миру, где нас ценят только как коров или как рабынь.

— Тот, кто скверно обходится с женщиной, — не мужчина, а трусливая гиена, — заявил Конан. Он втянул носом аромат чая и твердо посмотрел Друзандре в глаза. — Но если ты встречаешь его с обнаженным мечом, то вряд ли можешь ожидать от него вежливого обращения.