Конан против Звездного братства

Солдаты Декиуса были знатоками своего дела. Конан как раз приводил их в пример одному из стрелков охраны каравана, заставляя того лучше замаскироваться, когда легкий ветерок донес до его слуха звон подков и топот сапог. Он знаком отослал обе пары часовых в их укрытия, а сам вышел на тропу, вслушиваясь в приближающийся шум шагов.

Подумав, Конан спрятался в открывшемся перед ним убежище между корней огромного дуба. Затаившись, он поднес сложенные рупором ладони ко рту и окликнул незнакомцев:

— Стой! Кто идет?

— Дворцовая стража под командованием капитана Ойжика.

— Подойди, чтобы тебя узнали.

Конан услышал, как один из часовых отряда Декиуса исчез в темноте, чтобы вызвать своего командира. Он также слышал, как в тишине нетерпеливо переступали ногами лошади и люди.

Острое зрение киммерийца даже в почти полной темноте служило отлично. Он узнал королевское знамя, весьма плачевным образом болтавшееся на кривоватом копье. Он также понял, что перед ним — отряд, состоящий из горстки опытных солдат-ветеранов и большого количества молодых и плохо обученных новобранцев. И тех и других он видел в своей жизни предостаточно, особенно в Туране, и мог отличить одних от других даже в темноте.

Человек, назвавшийся капитаном Ойжиком, тоже принадлежал к знакомому Конану типу. Лысый и чересчур толстый для своих лет, он нацепил на себя отличные доспехи и восседал на лошади, стоившей раза в три больше, чем лошадь Декиуса. Но доспехи не были подогнаны по фигуре, а из-за спины их владельца торчала рукоять меча, украшенная тонкой резьбой и драгоценными камнями. Такой меч не выдержал бы и одного настоящего боя.

— Капитан Ойжик, — крикнул Конан, — капитан-генерал Декиус уже извещен о вашем прибытии. Я прошу вас оставаться там, где вы находитесь, пока он не появится.

— Мои люди проделали долгий путь, причем очень быстро, по срочному приказу Его Королевского Величества, — с уст Ойжика слетали фразы такие же круглые, как он сам, — им нужно немедленно остановиться на ночлег и хорошо отдохнуть.

Конану не особо верилось, что это сборище стариков и юнцов могло идти быстро и далеко, даже если бы ими командовал сам бог войны. Судя по поведению Ойжика, он сам не чаял перетащить свою задницу из жесткого седла на что-нибудь более удобное.

Киммериец усмехнулся. Ойжика ждал веселый сюрприз, если он ожидал от лагеря чего-либо, называемого хоть на одном из известных Конану языков.

Звук твердых, уверенных шагов известил Конана о приближении Декиуса. Киммериец встал, чтобы поприветствовать капитан-генерала, а затем снова скрылся в своем тайнике, слушая, о чем будут говорить Декиус с командиром дворцовой гвардии.

— Что привело тебя сюда, Ойжик? — спросил Декиус.

— Слухи, что приятели и союзники графа Сизамбри собирают людей. Мы точно не знали, какие силы нужны для защиты каравана. Поэтому король Элоикас повелел запереть покрепче ворота дворца, а стражу выслать навстречу каравану. Мы должны стать щитом каравана в конце путешествия.

Конан надеялся, что король говорил так, только чтобы успокоить сомневающихся, а не рассчитывая всерьез на то, что такая стража сможет защитить хоть огород от ватаги мальчишек. Служить хозяину, у которого нет ни денег, ни мудрости в военном деле, — такое могло кончиться плачевно: например, безымянной могилой в каменистой земле этой забытой богами страны.

— Мы благодарим тебя, Ойжик, — сказал Декиус, — капитан Конан, возвращайтесь в лагерь, будите госпожу Райну и моего заместителя. Мы сворачиваем лагерь и выступаем немедленно.

— Что? Ночью? — В вопросе Ойжика было больше писка, чем слов; скорее можно было подумать, что это не офицер гвардии, а испуганный евнух.

— Мы вполне в форме, Ойжик, — сказал Декиус. — Дорога безопасна: если бы дело обстояло по-другому, вы бы до нас не добрались. Наши противники не ждут такого ночного перехода, так что это самое мудрое решение из всех возможных в этой ситуации.

Для Конана, все время усиленно старавшегося подавить смех, ночной марш представал еще одной приятной стороной: такой переход должен был просто добить этого жирного капитана дворцовой стражи или, по крайней мере, здорово сбить с него спесь.

Киммериец тем не менее не проронил ни слова, а, когда Декиус отдал приказание, поспешил по тропе к лагерю. Лишь когда он увидел впереди огни костров лагеря, то залился таким хохотом, что половина отряда была разбужена еще до команды.

Райна высунула голову из палатки, которую делила с Конаном:

— Конан, если тебе так весело, так хоть поделись, над чем смеешься?

Киммериец лишь покачал головой и засмеялся еще громче. Он решил не оскорблять дворцовую стражу перед их товарищами — людьми Декиуса.

— Старая песня на новый лад, Райна. На сей раз — слухи о том, что приятели графа Сизамбри поджидают нас или, на худой конец, могут поджидать. Нам навстречу вышла дворцовая стража, и Декиус считает, что нужно немедленно двигаться в путь, пока стража не перевела дух и не упала тут замертво.

Голова Райны исчезла в палатке. Все вокруг пришло в движение; Конан не видел ничего, кроме одевающихся и прилаживающих оружие людей.