Конан, варвар из Киммерии

Катапульты осыпали город камнями и стволами деревьев, проламывали крыши и давили людей, как насекомых; тараны били по стенам; саперы зарывались под землю, словно кроты, чтобы подложить мины под основания башен. Под стенами копошились воины, закованные в железо. Они пытались выломать ворота — ставили лестницы, поднимали осадные башни с копейщиками. Городские рвы уже не были полны водой. Там были теперь только камни и трупы — людей и коней.

Неполных две тысячи защищали крепость, против сорока тысяч врагов! Надежда оставляла город. Никто не шел к ним на помощь, а их король умер — об этом вопили враги. Только мощные стены крепости и отчаянная храбрость ее защитников спасали положение, но долго так не могло продолжаться. Западная стена уже превратилась в груду обломков, о которые спотыкались защитники в яростной рукопашной схватке. Башни качались, как пьяные.

Осаждающие собирались на решающий приступ.

Звучали трубы, на равнине собирались осадные башни, покрытые кожей. Народ Шамара видел качаемые ветром штандарты Кота и Офира, среди сверкающих рыцарей коренастый силуэт Страбонуса в черной броне, расшитый золотом камзол Амальруса. Между ними скакал человек, от одного вида которого бледнели самые храбрые, тощий силуэт хищной птицей летел в длинной развевающейся мантии. Алебардники выступили вперед, развернулись, как сверкающие волны расплавленной стальной реки, всадники пришпорили боевых коней, копейщики подняли свои флажки. Настала решающая минута. Защитники крепости вручили свои души Митре и крепче сжали в руках окровавленное оружие.

Внезапно раздался звонкий голос трубы — откуда-то из-за холмов, вслед за ним — топот копыт. И вот из-за холмов выкатились всадники, как пена, гонимая ветром. Это были спаги, отправившиеся грабить окрестности: они лежали на своих лошадях, нещадно пришпоривая их, а за ними сверкали на солнце ряды движущейся стали. Из рядов вырывались и появлялись на виду у всех рыцари в железных латах; над ними развевался штандарт Аквилонии с изображением льва.

Осажденные, опьянев от радости, закричали во весь голос, застучали окровавленными шпагами по своим пробитым щитам, а горожане — богатые купцы и нищие, шлюхи в красных юбках и знатные дамы в шелках — пали на колени и запели благодарственный гимн Митре, и слезы благодарности катились по их щекам.

Страбонус, яростно отдававший приказы, поставил коня перед конем Амальруса и проворчал:

— Все равно мы сильнее их, конечно, если у них нет подкрепления за холмами. Мы не выпустим никого из города. Это всего лишь пуантенцы. Мы так и думали, что Тросеро решится на это безумие!

— Я вижу Тросеро и его капитана Просперо… НО КТО МЕЖДУ НИМИ? — вскричал вдруг Амальрус.

— О Иштар, помоги нам! — пролепетал, бледнея, Страбонус. — Это король Конан!

— Вы с ума сошли! — закричал Тзота в порыве ярости. — Конан уже два дня, как в брюхе у Сатхи!

Натянув поводья, он повернулся, чтобы взглянуть на армию, которая уже стекала по равнине. Ошибки быть не могло: все узнали силуэт в броне вороненой стали на черном боевом коне, под колыхающимся шелком штандарта. Тзота в ярости зарычал. Впервые в жизни Страбонус видел мага в таком замешательстве, и это зрелище напугало его.

— Это колдовство! — визжал Тзота, дергая себя за бороду. — Как он мог убежать, добраться до своего королевства в столь короткий срок, да еще собрать армию? Это сделал Пелиас, будь он проклят! И будь проклят я, что не убил его, когда он был в моей власти!

Услышав имя человека, которого все считали уже десять лет мертвым, короли вздрогнули, их паника сообщилась армии. Конан… Тзота угадал суеверный страх людей, злоба исказила его черты.

— Вперед! — закричал он, отчаянно размахивая тощими руками. — Мы сильнее! Раздавите этих собак! Сегодня вечером мы будем праздновать победу на развалинах Шамара! О Сот! — Он поднял руки, призывая бога-змею, напугав этим даже Страбонуса. — Дай нам победу, и я клянусь принести тебе в жертву пятьсот девственниц Шамара, истекающих кровью!

Тем временем армия противника заполняла равнину. За рыцарями ехали воины на маленьких быстрых лошадках. Вот они соскочили наземь — с луками и пиками — и бросились на врага, боссонские лучники и крепкие пикейщики из Гундерданда с рыжими кудрями, падавшими на плечи из-под стальных касок.

Это была разношерстная армия, набранная Конаном в несколько безумных часов после его возвращения в столицу. Он собрал чернь, которая рвалась атаковать пеллианских солдат, занявших внешние укрепления Тарантии, и убедил ее пойти к нему на службу. Он послал гонца догнать Тросеро и вернуть его. С этим войском он и пошел на юг, набирая по дороге людей и коней. Дворяне Тарантии и окрестные крестьяне увеличили его силы, а он все набирал рекрутов во всех городах и во всех замках, мимо которых проезжал. Тем не менее, это был очень скромный отряд по сравнению с ордами захватчиков, скромный, но умелый и храбрый.