Кондитер

Изредка мы пересекались после школы, чтобы потрейсить. Втайне от родителей мы посещали трейсерские тусовки, где мастера показывали эффектные приемчики. Особенно меня впечатляли два парня, Дэнни и Свет – они были чуть старше нас, а творили такое, что дух захватывало. Первое время эта необычная субкультура развлекала меня, но вскоре интерес угас. Помню, как-то на перемене (мы учились в одном лицее), Олег предложил вечером пробраться на замороженную стройку неподалеку и побегать по этажам. Не знаю, что меня дернуло согласиться, не сильно уж я и хотел.

Так или иначе, на стройке мы оказались. Стоял ранний летний вечер, как сейчас помню – на Олеге были серый худи, широкие штаны и крутые кроссовки, «специально для паркура», как он говорил. Сторож то ли отсутствовал как факт, то ли спал где-то в подсобке, – мы довольно свободно прошли на территорию и поднялись по недостроенным лестницам на несколько этажей.

Наверное, я начал чувствовать что-то неладное, еще когда мы взбирались наверх, и Олег выглядел таким взбудораженным, настроенным на классную тренировку. Я просто подумал о том, какой он счастливый, и как драматически красиво повернулась бы судьба, умри он сейчас внезапно. Эта мысль не покидала меня все время, пока он прыгал, отрабатывая новый трюк, с балки на балку, перескакивал на бетонные перекрытия. Я тоже собирался размяться, но заметил, что мои руки трясутся – такой, знаете, мелкой, неконтролируемой дрожью, как у паралитика. Что-то стремительно вызревало внутри меня, что-то страшное и одновременно манящее.

Я сидел на бетонном подоконнике, за день нагретом знойным солнцем, и наблюдал за Олегом, изредка отвешивая комментарии и отвечая на его реплики. В голове у меня крутились мысли о моем воображаемом менторе. Я задавался вопросами: убивал ли он когда-нибудь необдуманно, поддавшись порыву? Или всегда вынашивал план, просчитывал все до мелочей? Каким было его первое убийство? Сколько лет ему исполнилось на тот момент? Что он испытывал, когда впервые лишил жизни человека?

Я думал: как несправедливо, что люди собираются в группы по интересам – прыгают со стены на стену, вяжут крючком, коллекционируют монеты, занимаются групповым сексом. А те, кто испытывает стремление убивать, обречены на одиночество.

Невеселые мысли для четырнадцатилетнего, не правда ли? Мои ровесники беззаботно радовались жизни, а я наблюдал за своим другом и прикидывал, стоит ли рискнуть и попытаться убить его – прямо здесь и сейчас. Я изучил теорию, я знал об убийствах больше, чем любой среднестатистический человек, однако в практике я представлял из себя ноль без палочки. Эта мысль разозлила меня.

– Давай попробуем что-нибудь посерьезнее? – предложил я Олегу, указывая на зияющий проем между двумя перекрытиями. – Добавим адреналина?

Там и расстояния-то было всего метра полтора – легко перепрыгнуть. Но пропасть внизу щекотала нервы, превращая незамысловатый прыжок в испытание воли.

Упражняясь на «твердой земле», Олег брал серьезные барьеры, перепрыгивал с крыш гаражей. Но ничего по-настоящему опасного не делал. Встретив с энтузиазмом мое предложение, он однако заколебался у края балки. Я притворился, что не заметил его страха и первым перемахнул через пропасть. А потом обратно. Это пристыдило Олега. Он отступил на пару шагов назад, давая себе место для разгона.

Я стоял рядом. Мое сердце бешено колотилось. Я знал, что сделаю это. Я не думал о последствиях, кровь в висках шумела так громко, что заглушала все мысли.

Едва Олег рванул к краю, я выбросил обе руки вперед и толкнул его в спину. Он издал возглас ужаса, его тело смешно изогнулось в попытке зацепиться за балку, и на какое-то мгновение я испугался, что у него это получится. Мне стало так страшно, что волоски на руках стали дыбом. За долю секунды я успел оплакать свое бездарно потерянное будущее, все блестящие возможности и прекрасный опыт, который не смогу пережить, потому что буду сидеть в тюрьме.

И отец! Что скажет отец? Господи, какой стыд!

Между балками серела пустота. Я присел на корточки и нагнулся, пытаясь разглядеть внизу распростертое тело – но ничего не увидел из-за слез. Я побежал по лестнице, перепрыгивая сразу через несколько ступеней и едва не подворачивая лодыжки, и это были самые долгие тридцать секунд в моей жизни.

Олег лежал ничком на пыльном бетонном полу, из его спины торчал металлический прут, а вокруг головы растекалась огромная, темная лужа.

Я стоял в оцепенении целую вечность. Слезы душили меня, я не мог толком втянуть в себя воздух, легкие отказывались служить. Меня накрыло лавиной противоположных эмоций, столь мощных, что мой тинейджерский мозг попросту не справлялся. В полубреду я набрал телефон «Скорой помощи», а затем позвонил домой, кое-как пробормотав объяснения: Олег уговорил меня побегать по стройке и сорвался с шестого этажа.