Кондитер

– Об этом я и спрашиваю, – Сан Саныч вперивает в него пристальный взгляд. – Каким образом ты решил сопоставить увиденный в прессе фоторобот с плодом моих виртуальных фантазий?

– Виртуальных фантазий? – в голосе Сэмми сквозит одновременно удивление и сарказм. – Ага, ладно. Перестраховываешься. Пусть так.

Сан Саныч молчит, ожидая ответа на свой вопрос. Парень нервно хрустит пальцами и меняет позу. Заметно, что он волнуется, хотя и старается казаться развязным.

– Хочешь, чтобы я сразу выложил все карты на стол? – задумчиво спрашивает С-6. – Хорошо.

Он набирает в легкие побольше воздуха, словно перед прыжком в воду.

– Подростком я прочитал заметку об убийстве одной девчонки. Она считалась пропавшей два месяца, прежде чем ее обгоревший труп нашли в каком-то сарае. Меня эта тема давно интересовала, для тебя это не новость. А именно этот случай почему-то особенно врезался в душу. Может быть потому, что я чуял, что за всей это историей стоит кто-то похожий на меня? Кто-то, кем двигают те же мотивы? А может так карты легли, обычное совпадение, а я намеренно нагнетаю драматизма, для увеличения значимости. Репортеры в один голос заявляли, что орудовал маньяк. Все указывало на то, что он держал девчонку в плену, насиловал ее, и только вдоволь наигравшись, лишил жизни.

Сэмми переводит дыхание, начиная успокаиваться. Теперь его голос звучит уверенней:

– Я хорошо запомнил эту историю. И сохранил себе фоторобот. Глупость, конечно же, но тогда мне было важно осознавать, что я не один. Я придумал целую сагу о том, как однажды встречусь с этим потрясшим мое воображение человеком; я сделал его своим мифическим наставником. Да, я знаю, в мире полно серийных убийц, хоть всю стену обвешай постерами с их жуткими лицами. Но тот был мне ближе по духу – по крайней мене – я так себе нафантазировал, изучая в сети имеющиеся факты по этому делу.

– Я все еще не получил ответ, – напоминает Тубис, и Сэмми обиженно кривится:

– Зачем ты так? Я тут наизнанку выворачиваюсь, а ты…

– Продолжай.

С-6 вздыхает, пряча досаду.

– Я про эту жертву, Оксану, все-все узнал. Облазил весь Интернет, нашел ее фотографии в соцсетях. Она была та еще штучка. И эта ее длиннющая коса… Если бы не коса, упомянутая вскользь одном из твоих рассказов, я бы может и внимание на тебя не обратил – в сети навалом таких текстов, сам понимаешь. Ты, кстати, веришь в провидение?

Тубис еле заметно поводит бровями.

– Так я и думал, – улыбается Сэмми. – Ты веришь только в трезвый ум. Я тоже, преимущественно. Но порой очень соблазнительно задаться вопросом: что это, как не знак свыше, когда из тысяч специфических текстов ты попадаешь именно на тот самый? Сперва я подумал, что это прикольное совпадение, но чем больше вчитывался, тем отчетливее вспоминал ту, потрясшую меня в детстве историю. Я поднял архивы, я изучил твой текст под микроскопом, разложил на молекулы. Ты, безусловно, кое-что изменил, кое-что недосказал, но довольно быстро у меня не осталось никаких сомнений: твой рассказ списан с реального события, случившегося семь лет назад.

– Предположительно, – поправляет Сан Саныч.

– Конечно. Предположительно.

Сэмми долго молчит.

– После этого я прочитал все твои тексты, какие ты выложил в сеть. Я писал тебе много раз, пытаясь выяснить, кто же ты такой – обычный графоман или тот, о ком я думаю? Но ты не отвечал. Даже не читал, наверное. Я регулярно заходил на форум, в ожидании обновлений, но в какой-то момент понял, что их больше не будет. Я решил, что интуиция подвела меня, и пора прекратить надеяться, ждать не пойми чего. Прежде чем удалить из закладок твою страницу, я предпринял последнюю попытку поискать в интернете случаи, похожие на те, что ты описывал в своих рассказах. Мне не давал покоя еще один нюанс.

Тубис поправляет очки, с возрастающим интересом глядя на рассказчика.

– Ты разместил десять рассказов. А ник себе выбрал А-11. У меня имелось две догадки: или одиннадцатое убийство еще не совершено, или же оно было слишком значимым для тебя, слишком личным, чтобы делиться им.

Сэмми останавливается, радуясь произведенному эффекту. Сан Саныч сжимает и разжимает кулак, борясь с желанием подойти к окну и распахнуть его настежь, подставить лицо под студеный февральский ветер.

– Я мог ошибаться, – продолжает Сэмми, расслабленно откидываясь в кресле. – Твой ник мог вообще ничего не значить. И все-же я решил взять это за условный факт, и, отталкиваясь от него, попытаться найти доказательства. Это случилось на второй день моих поисков в Интернете. Я наткнулся на громкое дело вдовы известного предпринимателя – я, кстати, читал о нем года три назад, но совсем не придал значения. А теперь у меня что-то щелкнуло в голове, и все детали того дела вдруг сложились в красноречивую картину.

Елизавету Гончарову держали в плену два месяца (похожий срок?), ей чудом удалось сбежать, она составила фоторобот преступника, и я чуть не кончил от восторга, когда в хреновом компьютерном портрете узнал знакомые черты не пойманного убийцы Оксаны.