Кондотьер

Иоанн нарочно прислал людей не особенно знатных, двух молодых парней – детей боярских – Никиту Скоблова-Панина да Ондрейку Зуева «со людищи». Как понял Арцыбашев, эти достойные молодые люди играли при новом дворе Ивана ту же роль, что не так давно опричники. Очень уж нравились Грозному эти забавы – поделить страну на две части, на своих и чужих. Да не просто поделить – стравить не на жизнь, а на смерть, чтоб друг на друга доносили, чтоб все всех ненавидели, чтоб в постоянном страхе жили! Вот тогда и управлять легче, и заговорщиков – буде сыщутся – тут же голов неразумных лишить. С той целью – стравить! – «опричнина» и «земщина», то же самое Иоанн еще раз, в прошлом году, попробовал, «отдав» часть земель под управление «царя Симеона Бекбулатовича». Почти на полном серьезе отдал, честь по чести, со скупой слезой… правда, ненадолго. Большого террора нынче не вышло, потому как обескровлена была Россия, обнищала, впадая в полное разоренье. Оказалось, что хозяйствовать по-умному при вечном страхе нельзя, ну, не выходит никак, хоть ты тресни! Когда сосед соседа боится, когда брат на брата доносит, когда разруха кругом, когда войско послано воевать черт-те куда, а главные-то враги – татары крымские – безнаказанно льют русскую кровушку, угоняют людей в полон да от царя-батюшки, вконец обнаглев, богатые «поминки» требуют… и получают, каждый год!

Да, за татарами – Турция, пожалуй, сильнейшее государство Европы и Азии на тот момент. Однако султан Мурад – не Сулейман, умом пожиже будет, и против Османской империи вполне можно могучую коалицию сколотить, почему бы и нет-то? Речь Посполитая, Россия, «цесарские немцы» – Священная Римская империя германской нации во главе с Максимилианом. Даже Стефана Батория, семиградского князя, можно на свою сторону перетащить, было бы желание.

Было бы… А его-то, желания-то – и нет! Одни амбиции глупые, властители все, будто дети малые, кулачками меряются, у кого песочница круче! Папа римский свою линию гнет, Иоанн – свою, плюс еще всякие там шведы. Ну-ка, отправь войско на юг, так сразу же и ударят! Значит, со шведским королем Юханом тоже что-то решать надо: либо договариваться, в союзники брать, либо стравить с кем-нибудь… с тем же Иоанном? Нет, одного Иоанна мало. Датчане больше в войну не втянутся… тогда кого? Англичан? Французов? Тут крепко подумать надо, рассуждать. Пока же об одном у Магнуса голова болела – о похищенной супруге, королеве Марии Владимировне!

«Всяко же и слухами ходящими пренебрегая, скажу лишь одно тебе, вассалу моему неверному Арцымагнусу. Напрасно ты думаешь, что мы из честолюбия токмо хотим противу тебя злое умыслити, то не так, клянусь Господом и всеми святыми. Хотим лишь одного – направить тебя на путь истинный, чтоб явился ты к нам, как ране являлся, за отеческим наставленьем. Так бы мы и про Польскую, и про Литовскую корону решили б промеж собой, поговорили бы, обсудили все не в сердцах. Жду тебя, Арцымагнус, приезжай в указанное мною время. До того же помни – племянница моя любимая, а твоя жена Машенька гостьей моей будет, ни в чем ущемления не испытывая».

Еще раз перечитав текст письма, Арцыбашев покусал губы. Злое было письмо, нехорошее, уничижительное. Титулы Магнуса, как положено было по тогдашнему этикету, царь нарочно не перечислил и более чем прозрачно намекнул, что королева полностью в его власти. Правда, поклялся, что и волос с головы ее не упадет… но только до поры до времени, так что Магнусу – «вассалу неверному» – следует о-очень поторопиться с визитом.

В первую голову, дабы пресечь все вредные для королевской власти слухи, его величество высочайше объявил о том, что «добрая королева Мария» отправилась навестить могилы родителей и поклониться святым местам на своей родине. Сам же правитель Речи Посполитой, Ливонии и Риги вскорости воспоследует за своею дражайшей супругой, а заодно и проведет важные переговоры с московским господарем Иоанном Васильевичем. Переговоры будут касаться приграничной торговли, льгот некоторым категориям купцов и – самое главное – будущему союзу против Крымского ханства и Турции. Честно сказать, ливонцам по большей части не было до Турции и татар никакого дела, однако этот вопрос сильно интересовал жителей Речи Посполитой, особенно ее южных украинских провинций.

В своем послании царь Иоанн указал конкретную дату, до которой ждал визита Магнуса – «со всем добросердечием и дружбою» – шестое августа, день Преображенья Господня. Таким образом в запасе у правителя Речи Посполитой еще было около месяца. Впрочем, Арцыбашев решил действовать куда как хитрее, нежели ожидал от него Иоанн.