Кондотьер

«Однако! Они что?.. И ведь это же очевидно! Она тоже Романовна, вот же бес!»

— Здравствуй, Ася! Ты все такая же рыжая, и это утешает! — Генрих разорвал объятия и теперь рассматривал княгиню. Улыбка у него при этом вышла какая-то странная. С одной стороны добрая, с другой — грустная. Но это бы и ничего. В конце концов, сколько лет не виделись! Однако Натали разглядела в этой улыбке кое-что еще. Какой-то подтекст, который, не зная контекста, не прочесть.

— Хейно! — всплеснула руками женщина. — Не забывай, я моложе тебя на пять лет! Я молодая женщина, а вот ты старый пень! И знаешь, откуда мне это известно? Только старикашка, вроде тебя, может сначала вскружить голову прелестной девушке, — очаровательная улыбка в сторону Натали, — а потом, забыв о ней, тискать «сестренку»! — и она залилась радостным смехом. Смеялась Анастасия Романовна искренне, сочно и совсем не так, как требует этикет. Княгиня вообще оказалась весьма интересной женщиной. Порывистая до импульсивности, открытая, естественная. У нее были красивые волосы цвета благородной бронзы, зеленые глаза и белая кожа, такая гладкая, что с трудом верилось, что Анастасии Романовне недавно исполнилось пятьдесят. И фигура у княгини Збаражской под стать лицу. О возрасте при таком раскладе, и говорить неприлично.

«Интересная женщина…»

— Итак! — продолжила между тем княгиня. — Представь нас, Хейно! Впрочем, не надо! Я сама! — она решительно подошла к Натали и протянула ей обе руки. — Будем знакомы! И без церемоний! Не при дворе, чай! Я Анастасия! Иван мой муж. Тот юноша, что пялит на вас глаза, мой сын, но он представится сам. Генрих мне, как брат, но не брат. А вы что подумали?

— Подумала…

Она чуть не брякнула «любовник», но вовремя прикусила язык. Княгиня Збаражская оказалась опасным собеседником, и, судя по всему, была не так проста и открыта, как показалось в начале.

«Та еще штучка!»

— … брат, — закончила фразу Натали.

— Ан, нет! — рассмеялась княгиня. Глаза ее сияли. Полные губы двигались мягко и как-то по-особенному плавно. — Мы даже не родственники. Не знали?

— Нет, — Натали решила лишнего не говорить, поскольку и сама оказалась вдруг дезориентирована, как давеча Маргарита.

— Скрытничаешь? — косой взгляд на Генриха. — Или стесняешься?

— Видишь ли, Наташа, — в голосе Генриха не звучало ни одной лишней ноты: ни напряжения, ни раздражения, зато слышалась неприкрытая ирония. — Моя покойная матушка первым браком была замужем за князем Карлом Андреевичем Ягеллоном. Через пару лет он умер, — заразился чумой во время путешествия по Индии — и она вышла замуж повторно. На этот раз, за моего отца. Однако, имение Ягеллонов, где жил после смерти Карла Андреевича его младший брат — Роман Андреевич, располагается по соседству с имением Степняк-Казареевых… Помнишь, я тебе рассказывал? Ольгердов кром. Это тут недалеко, километров семьдесят к югу… Ну и поскольку матушка Ягеллонам не чужая, я рос вместе с этим рыжим чудовищем, вернее, она росла вместе со мной, под моей опекой и покровительством, и, кажется, даже, собиралась за меня замуж.

— Наглая ложь! Это ты предполагал на мне жениться! Даже предложение сделал на рождество двадцатого года!

— Тебе было пять лет, Ася! Ты не можешь этого помнить!

— Сейчас он покраснеет! — победно улыбнулась княгиня, но в этот момент лопнуло терпение у ее супруга. Ивану Константиновичу надоело изображать предмет мебели.

— Дорогая, — мягко, но со значением сказал он, — давайте закончим с представлением, — он выделил это слово интонацией, подчеркнув его многозначность, — и сядем наконец за стол. Я умираю от голода.

— Извини, дорогой! Так что, — обернулась княгиня к Натали, — на ты?

— Согласна, — улыбнулась Натали. — Зови меня Наташей.

— А ты меня Асей!

— Наедине, — кивнул князь Збаражский. — Но при свидетелях прошу соблюдать этикет!

— Как прикажете, сударь! Ведь вы у нас почти король.

— Король Польский, — кивнул Иван, — Великий князь Русский и Литовский… Я помню свой титул от и до.

— К сожалению, он пока не твой, — возразила княгиня.

— Ошибаешься, Ася, его, — Генрих выглядел спокойным, но Натали, кажется, научилась различать движения его души. Не читать, к сожалению, но все-таки замечать. — Петр отрекся сегодня ночью. Официальное заявление министерства Двора последует в десять. Мы как раз успеем позавтракать, и посмотрим шоу по телевизору под кофе и пирожные. Ведь я не ошибаюсь, раз ты в доме, будут и пирожные?

«Господи, прости! Ну, что за интриганы!» — Натали видела, Иван Константинович знал, о чем идет речь, а вот все остальные — нет.

— Вот как! Ты знал?! — воскликнула, воодушевляясь, княгиня Збаражская. — Знал и молчал!

— Хотел сделать тебе сюрприз, шер ами! — князь Збаражский улыбался самой искренней улыбкой. Однако Натали отчего-то в его искренность не поверила.

— Сделал! — хмыкнула Анастасия Романовна и коротко и как-то остро взглянула на Генриха. — Будут пирожные, «братец». Я привезла своего кондитера, он обещал испечь «кремшнит» по-венски.

«Так мы празднуем победу? Любопытный состав…»