Кондуит и Швамбрания (Книга 2, Швамбрания)

Несколько часов тому назад совершено злодейское покушение на товарища Ленина... Спокойствие и организация. Все должны стойко оставаться на своих постах. Теснее ряды! Председатель ВЦИК Я. Свердлов. Кардач, ошеломленный, неверящими глазами смотрел в рот читавшему. Потом он ударил себя кулаком в щеку и замычал; - М-м-м... - "Одна пуля, взойдя под левой лопаткой..." - сбиваясь, читал кто-то. - Так, - спокойно сказал Биндюг и, оторвав уголок газеты, стал крутить собачью ножку. Кардач кинулся на него. Он схватил Биндюга за плечи и стал трясти его. - Я из тебя самого собачий нога закрутить буду! - кричал Кардач. Красногвардейцы тоже двинулись на Биндюга. Он вырвался и ушел не оглядываясь. Я побежал в школу. Ленин ранен!.. Ленин! Самый главный человек, который взялся уничтожить все списки мировых несправедливостей, и он ранен!!! ...Школа гудела. На полу в классе лежали, опершись на локти, "внучки" и несколько наших ребят. На полу был разложен анатомический атлас, взятый из учительской. Путаясь в нем карандашом, мы решали: опасно или как?.. Костя Жук сидел на парте, подперев щеку рукой. В другой он держал перочинный ножик. - А вдруг если... помрет?.. - уныло спрашивал Костя. И вырезал на парте: ЛЕНИН. Пришел сторож Мокеич, хранитель школьного имущества. Он строго поглядел на Костю и уже раскрыл рот, чтобы сделать ему выговор за порчу народного достояния. Но потом вздохнул, помолчал немного и ушел. По лестнице бухали тяжелые шаги, У дверей с красным лоскутом старшеклассники складывали винтовки. На большой перемене в класс пришли члены совета: Форсунов и Степка Атлантида. Степка только что вернулся из Саратова и привез последние сообщения. - "Состояние здоровья товарища Ленина... - прочел Форсунов, - состояние здоровья... по вечерним бюллетеням, значительно лучше. Температура 37, 6. Пульс - 88. Дыхание - 34". - Лелька, - сказал мне Атлантида. - Лелька, у нас к тебе просьба. У тебя папан - врач. Позвони ему по телефону, как он насчет товарища Ленина думает... Через несколько минут я прижимал к уху трубку, еще теплую от предыдущего разговора. Почтительная толпа окружала меня. - Больница? - сказал я. - Доктора, пожалуйста... Папа? Это я. Папа, наши ребята и совет просят тебя спросить... о товарище Ленине. У него дыхание тридцать четыре. Как ты считаешь? Опасно?.. И папа ответил обыкновенным докторским голосом: - С полной уверенностью сказать сейчас еще нельзя, - сказал папа, - случай серьезный. Но пока нет поводов опасаться смертельного исхода. - Скажи ему спасибо от нас, - шепнул мне Степка. В этот день на уроке пения мы разучивали новую песню. Называлась она красиво и трудно: "Интернационал". Дома Оська сказал мне, как обычно: - Большие новости... - Без тебя знаю, - поспешил оборвать его я, - всем уже известно. Папа сказал: может поправиться. Это был первый вечер без игры в Швамбранию.

ПРАВА И ОБЯЗАННОСТИ НОВИЧКА

А я обучался азбуке с вывесок, листая страницы железа и жести. Маяковский