Конечная остановка (сборник)

– После, – кивнул Мэнтаг. – Мне сообщили, что вы привезли в Лансинг доктора Ланде, и я понял, что вы готовите что-то для завтрашнего заседания. Конечно, я должен был поинтересоваться. Мне сказали, что вы отправились к профессору, и он вас принял у себя дома, несмотря на выходной. Это стало еще интереснее, и я пришел к Баккенбауэру сразу после вашего ухода. Мы неплохо поговорили, правда, тогда я еще не мог сопоставить кое-что кое с чем другим. И, к сожалению, не сделал нужных выводов. Честно говоря, тогда я не понял, зачем вам понадобился профессор. Но вопросы я задавать умею, даже если сам сначала не понимаю, почему спрашиваю то или это… Да, так я выяснил, что разговор у вас шел о Линдоне, аутисте, о том, что у него был приступ как раз во время… э-э… инцидента на шестом этаже.

– Вы знали! – воскликнул Виталий.

– Я пятнадцать лет в полиции, – продолжал детектив. – Я девять лет руковожу расследованиями. Бывало – ошибался. Как-то у меня из-под носа ушел убийца, и его лет семь не могут найти. Тогда меня… Неважно. Я хочу сказать, что умею отличить… И ищу я не преступника, а правду. Правду, понимаете, Дымов? Правда не всегда оказывается такой, какой выглядит вначале. Точнее – почти никогда. Улики были против вас, да. Они и сейчас против вас, что бы ни говорил мистер Спенсер. Но я с самого начала подозревал, что вы все об этом преступлении знаете, но не хотите говорить по каким-то соображениям. Я даже догадывался – по каким. Если бы вы мне сразу рассказали…

– О чем? О машине? О моем походе в магазин? О звонках?

– Об этом и о другом тоже, – кивнул Мэнтаг.

– Вы бы мне поверили?

– Он даже мне ничего не говорил, – заявил Спенсер. – Правда, я бы точно не поверил.

– Поверил или нет – какая разница? Вы сообщаете о том, что считаете фактами. Я принимаю ваши слова во внимание и проверяю, даже если сам считаю их бредом. Проверяю, понятно? Если бы вы сказали…

Мэнтаг неожиданно схватился рукой за грудь и поморщился, будто ощутил жжение. Приступ? Виталий растерянно обернулся к Спенсеру, но тот сидел спокойно, смотрел на детектива с легкой усмешкой. Мэнтаг сунул руку за борт пиджака и достал из внутреннего кармана мобильный телефон.

– Простите, – сказал он и, бросив взгляд на дисплей, поднялся.

Господи, подумал Виталий. Нервы совсем ни к черту. Всего лишь телефон. Наверно, Мэнтаг отключил звук, оставив вибрацию…

Сыщик отошел на несколько шагов и говорил, отвернувшись.

– Вообще-то он неплохой человек, – задумчиво произнес Спенсер. – Лишнего не сделает. Но мы по разные стороны, так что… Год назад я проиграл дело, в котором был абсолютно уверен. Расследование вел Мэнтаг, и я имел возможность убедиться в его профессионализме и непредвзятости. Он действительно расследовал все версии, в том числе мою. И доказал, что я неправ.

– Странно вы рассуждаете, мистер Спенсер… – начал Ланде, но не успел закончить фразу: Мэнтаг вернулся к столику, но не стал садиться, задумчиво переводя взгляд с Виталия на Ланде и не обращая внимания на адвоката. Добившись того, что напряжение достигло высшей точки (Виталий почувствовал, как струйка пота потекла между лопатками), детектив произнес:

– Звонил Баккенбауэр. Собственно, ему нужны были вы, Виталий, но он не знал вашего номера. Профессор хочет, чтобы вы немедленно приехали в больницу. Он на восьмом этаже, палата двенадцать.

– Палата Линдона! – вырвалось у Виталия.

– Да, – кивнул детектив. – Я сказал, что приеду с вами, профессор не возражает.

Спенсер встал, Ланде тоже поднялся и снял со спинки стула пиджак.

– Вам там делать нечего, – детектив ткнул пальцем в адвоката.

– Не болтайте глупостей, Мэнтаг, – рассердился Спенсер. – Вы делаете свою работу, а я не могу отпустить клиента одного.

– Ну, хорошо. А вы, доктор, поезжайте в гостиницу, мистер Дымов вам потом позвонит.

Ланде надел пиджак и пошел к выходу. Спенсер поспешил за ним.

– Что случилось? – спросил Виталий.

– Поехали, – нетерпеливо сказал детектив. – На месте разберетесь.

Почему он сказал «разберетесь», а не «разберемся»? Виталий задавал себе этот вопрос, пока они шли к стоянке, он сел рядом с адвокатом на переднее сиденье, Мэнтаг поехал в своей машине – это была не полицейская «хонда», а старенький «форд-транзит», и Виталию, когда он увидел этот автомобиль, которому было не меньше двадцати лет от роду, пришел на память лейтенант Коломбо. Странная ассоциация, сериал о расследованиях Коломбо Виталий видел в Москве, показывали по кабельному каналу, он тогда с интересом посмотрел девять или десять серий, уяснил творческий метод сыщика из Лос-Анджелеса, а потом… Виталий не помнил, почему перестал смотреть… или перестали показывать? У Коломбо было что-то общее с Мэнтагом. Не потертый плащ, да и машина у Мэнтага, хоть и была старой, но все же не таким рыдваном, как у его кинематографического коллеги. Общее было во внутренней энергии, в убежденности, в решимости докопаться до правды – будто Мэнтаг, как Коломбо, знал с самого начала, кто в чем виноват, и искусно – с его точки зрения – плел паутину, самому себе доказывая, что был прав.