Конечная Остановка (СИ)

В скором быстротечном времени практически той же датой на конец октября им троим пришли прелюбопытные известия от Льва Шабревича, Михаила Коханковича, Алеся Двинько и Вольги Сведкович. Из Беларуси с любовью по электронной почте. Вось так вот! Выходит, оказалось, едва ли не в один день состоялись целых три судебных заседания, где с Евгена и Таны была процессуально снята народная уголовная статья за номером 328. А Змитеру, хоть и признанному уголовником, но по его беспримесно политической статье 130 часть вторая в самом Верховном суде засчитали, зачли ему один месяц в тюрьме за три года зоны.

Не обошлось, право и правда, без подвоха и судейского крючкотворства. Со всем тем оправдательным, на них троих криминальная ответственность по статье 413 УК РБ за побег из следственной тюрьмы КГБ осталась в подсудности, в частном определении. Несмотря на присяжное красноречие адвокатов и внушительные усилия многогранной прогрессивной общественности, не допущенной, однако, на заседания двух составов Мингорсуда в закрытом режиме. О заочном рассмотрении, о казуистике в Верховном суде и говорить-то нечего.

Согласно принятым так или иначе судебным решениям, столь же официально прекращена милицейская и гебешная служебно-розыскная деятельность по поимке трех дерзких беглецов. Формализовано и публично заявлено.

- Надо ведь! Нам лукашане в намек предлагают: добро пожаловать, вертайтесь-ка, дороженькие, с повинной на Беларусь, сдавайтесь на самодержавную милость, надеясь на снисхождение при условии, стоит предполагать, отказа от эмигрантской, по факту антигосударственной подрывной деятельности за межами страны, - пришел к саркастическому индуктивному умозаключению Евген Печанский. - Они, Вовочка, шутят, головка у тебя не квадратная.

Он и угловатым жестом продемонстрировал, какую кубическую форму черепа надо иметь в виду.

Евгеновы соратники и сподвижники переглянулись, втроем они дружно прониклись анекдотическим государственным подходом, что и подтвердили громовым неукротимым хохотом.

- Добре смеется завсегда последний, но не тот, кто оказывается крайним посередь дурней и дурниц, - еле отсмеявшись, отреферировала на белорусской мове Тана Бельская. Для четкости перейдя на провербиальный благопристойный английский:

- Nobody's fool!^[9]

- А может, вернемся? Зачем нам, поручик, чужая земля? - бесконечно фальшивым, противно эстрадным плачущим голосом пропел Змитер Дымкин.

Со смехом они быстренько организовали, сообща обустроили на славу праздничное застолье. Выпили и закусили во благовремении за благодатное возвращение на белорусскую сторонку. Но на своих собственных условиях! Предупреждают на благо.

Не верь, не бойся, ничего не проси у державы альбо у сильных мира того-сего. Не плачь, сами все отдадут, коли на них надавить, придавить недовярков и недотык, як следует.

* * *

На осенних школьных каникулах в холоднючем ноябре в рай земной вслед за птичками Тана с Лизой уехали, улетели в теплые средиземные края. Куда-то в Анталию, на южный берег турецкий. Все там у них включено в современном отеле, словно в саду Эдемском у старозаветных прародителей. Приедут - расскажут о туристических впечатлениях, где и как им отдыхалось у райского моря спустя шесть тысяч библейских лет от сотворения святописаного легендарного мира.

И Змитера, и Евгена немножечко зависть разбирала. Эх, маринистика кому-никому стороной…

Глава пятьдесят третья Прикажут Ольге чай готовить

Тем утром краткое оперативное сообщение из Минска от Вольги Сведкович застигло Евгена Печанского врасплох. Мобильно, в дороге, за рулем. От внезапности злоключившегося, по-простому не желая поверить, вполне осознать, не в силах уяснить невообразимо недобрый смысл нескольких фатальных строк, он не сразу и не вдруг вчитался в отчетливый излучающий текст черным по белому на экране смартфона. Припарковал мышасто-темного «мерина» механически куда-то и где-то, въехал машинально двумя колесами на тротуар. Добавил излишней яркости дисплею. Во второй или в третий, может статься, в четвертый раз прочел, соотнес со свершившейся действительностью. Теперь сколь возможно уравновешено, без ненужной ажитации. Дело слишком серьезно, чтобы туда-сюда дергаться и скорбеть не вовремя, причитать понапрасну.

Всякую скорбь в виду и на виду о далеких и близких изволь отложить до уместного часа.

Итак, - собранно и сдержанно приступил к осмыслению поступивших вводных Евген, - вчера вечером по местожительству произошло преднамеренное убийство Льва Шабревича и его жены Альбины Болбик. По факту обнаружения тел погибших со следами огнестрельных ранений начато расследование заинтересованными в раскрытии преступления лицами и сторонами.

Во второй эсэмэске Вольга гарантировано обязуется постоянно держать Евгена в курсе дела посредством оперативно известных ему адресов электронной почты и средств адекватного шифрования.

«Насколько у нее деликатно получится с разведданными в кредит или дебет», - на время Евген отрешился от эмоций и аффектов в аудиторской ипостаси.