Конечная Остановка (СИ)

- Кроме шуток, у вас восхитительно европейский вкус к жизни, спадар Евген, кардиологически завидую, - не экономила на продвинутых разностилевых комплиментах Одарка Пывнюк, тож Дашутка Премирова. - Не то что уделанное жилье мое на Подоле. Не себе раком по буеракам, но обыкновенная хрущоба в Дарнице у вас с Таной чудесно, эргономично превратилась в Европу. Дышит, веет… Ни дать ни взять - чудо и диво, не до шуток…

«Одарка у нас - друг дома и семьи. Потому и приглашена торжественно от имени и по поручению на поздний воскресный обед по случаю счастливо воротившегося апосля войны, с крайнего юго-востока нашего фронтового корреспондента Змитера Думко. К шестому часу ввечеру ласкаво просимо…»

Смотря с какой стороны взглянуть, холодная и мокрая, слезливая осенняя непогода в конце октября придавала вечерней дружеской трапезе особый теплый уют и прием. Если единственную гостью никто не помышлял затем отправлять в темень, в слизь и в холод за окном на ночь глядя. «Переночевать Дашутке найдется где-нигде». Да и самой ей спешная и неотложная журналистская работа сегодня никак не угрожает. А знаменательные застольные разговоры ее привлекают не меньше приятных собеседников и сотрапезников.

-…Тебе, девчо Одарка, надобно понимать, почему мы втроем - как если б выходцы из твоего прошлого, считай, из страны, сходной с Украиной времен Януковича. Что в лобок, что по лбу, - Тана Бельская старалась говорить умно, разумно и без нецензурщины, определенно приноравливаясь к манере общения Евгена и Змитера.

Тем более Змитер как-то на кухне под утренний кофе обронил небрежно, ни на что, ни на кого не намекая. Мол, они на двоих содружно кинули курить и матерно сквернословить, дав заповедный зарок сидючи на нарах в Американке. Как только на волю - так сразу!

Змитер по существу моментом иронично дополнил замечание своей полной ровесницы Таны:

- Нашу с тобой небольшенькую разницу в возрасте, Одарка, мы плюс-минус не учитываем. Разве что Евген у нас - по-разному долгожитель и библейский патриарх Мафусаил, урожденный в СССР.

- Маленький я был тогда-то, чего-нибудь сущностного не помню, - пустился рассуждать Евген, мимоходом отдавая дань родному белорусскому языку в лексике и в расстановке ударений. - Все объективные и субъективные данные о минулом у меня со слов старшего поколения. По ним и сужу о нашей вышеозначенной проблемке отцов и детей, о прошлом и настоящем. Она таки есть, невзирая на некоторую общность политических взглядов. Скажем, углубленно у меня и отца, у того же деда Двинько, с которым я прекрасно общаюсь, дружу много лет.

- That is the generation gap, - мысли Евгена веско подтвердил английской мовой Змитер. - У меня с моим родителем то ж самое, разлом поколений. Другие они, и все тут! Извините за молодёвую речевую банальщину, шановное шляхетство.

- Так вось, панове, - нимало не сбился с намеченного дискурса Евген, - брать на веру батьковскую политическую словесность мы должны с существенными оговорками, с поправками, сверяясь с европейскими и американскими источниками. Если в Европе и в Америке получилось, то и у нас наладится. Меж тем брести в никуда, каким-нибудь другим путем, мы не станем. Третий путь и Третий Рим непоправимо ведут в третий мир, по-русски навечно недоразвитый и непутевый.

Хуже того, в их родительских суждениях и доводах я частенько вижу маразматическое слабоволие, какое у них выразно прослеживается на протяжении двадцати пяти суетливо и митусливо минувших посткоммунистических лет. С мозгами у них неладно и неустойчиво, как бы там ни было. Как бы они ни были умны, стариковская премудрость встречается гораздо реже, чем старческое слабоумие.

Думаю, психологическое дело в том, что каждый из них строил личную карьеру на неизбежном крахе Совсоюза. Притом начинали-то они ее в регрессивных условиях разложения, упадка и загнивания реального коммунизма.

Не приходится сомневаться, генерация тех, кто родился в пятидесятые годы прошлого века, достигла больших и очень больших денег, раскассировав естественным путем коммунистическую тоталитарную систему. Ее представители преуспели и в популистском захвате верховной власти в наших странах. Хотя, что делать с деньгами и с властью, они доселе знать не ведают. Не догоняют отстойно расслабленные умом и духом. То ли обществом им либерально управлять, то ли государством тоталитарно править. Дожидаются пассивно, безвольно конца света, темнейшего хаоса в своих отдельно взятых недочеловеческих царствах-государствах. Сумбурно латают естественно образующиеся энтропийные дыры в политике и в экономике. Полшага вперед суматошно и три шага в сторону с оглядкой назад в совковское прошлое. А так и навернуться с грохотом недолго. Верней, грохнуться, ляснуться они императивно. Скорей поздно, но раньше, чем неразумное демократическое большинство поймет, что происходит в основе перемежающееся разрушение старого, но далеко не созидание нового. Далеко не воспроизведение иностранного нормативного опыта, доказавшего с большего базисную предметную эффективность.