Конечная Остановка (СИ)

Меня, правда, язычники посадили, как редактора и журналиста, газету мою разгромили за возможность разжечь религиозную рознь между смеху подобными тутошними мусульманами и христианами. Ну а Змитеру Дымкину, тож Олег Инодумцев, светят по политическому прецеденту и по той же статье не менее трех лет усиленного режима. Но уже по политическим мотивам якобы межнациональной розни.

Полагаю теперь со всей моей уверенностью, Лев Давыдыч, нашего Змитера подставила, с позволения сказать в речевом трюизме, длинная рука Москвы. Кому-то из участников неудачных белорусско-российских переговоров по газу подкинули якобы провокационную газетную статью Олега Инодумцева, озаглавленную «Еще раз о бессильной русофобии белорусов». Тот чинуша привез ее в оправдание в Минск и подсунул Луке на стол. С того и разгорелся весь сыр-бор среди услужливых дураков, которые рады разбивать лбы себе и другим, лишь бы выслужиться.

Предположим, Луке, его присным, как ныне торгующимся с Путиным и Медведевым, быстро удастся сбить цену, поставляемого в Беларусь природного газа, до уровня меньше ста долларов за тысячу кубов. В таком случае Змитер огребет на всю катушку по уголовной статье, которая не предусматривает амнистии. Продемонстрировать таким бесплатным способом лично союзническую лояльность Лука исправно продемонстрирует. Иначе говоря, переведет стрелки на еженедельник «Знич», какой по-быстрому прикроют. Засим укажет толстым корявым пальцем на проштрафившегося автора: вось, мол, ужотка сидит.

Политически это будет похоже на приснопамятный мне перевод стрелок часов, то бишь замену белорусского времени на московское. Экономических издержек почти не имеется, зато налицо идеологические выгоды и дешевое холуйство перед неосоветской Россией.

Если же на газовых переговорах Луке ничего существенного не обломится, то он вполне способен обидчиво отыграться на подвернувшихся под державную длань политических обстоятельствах. Да так, чтобы известного политзека Змитера Дымкина, в скобочках Инодумцева, демонстративно отпустили на свободу прямо из зала заседаний Минского городского суда. А затем Верховный суд зачтет ему весь срок ареста в качестве заслуженного наказания. Мол, с него, журналюги скверного, того достаточно. Ежели пробовал разжечь межнациональную рознь между братскими народами РФ и РБ. Да вот не разжег. А то бы мы ему, щелкоперу и подстрекателю, показали, где в Беларуси по-русски классические литературные места не столь отдаленные и не столь близкие.

Скажу тебе откровенно, Давыдыч. Означенное политическое скорейшее разрешение смутного уголовного дела моего молодого друга Владимира Ломцевича-Скибки меня более-менее устраивает. Поскольку, тебе уж известно, не без моего скромного содействия и маломальского влияния штатный корреспондент президентского официоза Змитер Дымкин, крупно замешанный в наркотрафике, оказался признанным узником совести в стране и за рубежом.

Не скрою, мне стоило некоторых трудов убедить коллег из независимых белорусских СМИ поддержать мои дружеские усилия и мою негромкую репутацию правозащитника. Гораздо проще мне было общаться с иностранными коллегами. У последних я нашел полное понимание белорусских проблем, не замутненное местечковыми амбициями.

В этой связи я ожидаю конкретных политических результатов касательно нашей Таны Бельской. Смею предположить: признание ее уголовного дела и его объяснение аналогичными политическими преследованиями на гендерной почве мужского сексизма, более чем реально спустя две-три недели. Подразумевается, прежде за границей, а потом под стать и у нас в Беларуси.

Будьте благонадежны, кое-что политически я также сделал для нашего Евгена Печанского. Ведь не случайно трое тех, кого мы опекаем, Лев Давыдыч, очутились в одной и той же исторически достопримечательной следственной тюрьме ГПУ-НКВД-МГБ-КГБ, не правда ли?

Засим, Давыдыч, позволь откланяться. Что-то на меня опять писательский зуд накатил…Понимаешь, вовремя прийти и своевременно уйти есть определенно хороший способ разрешения многих общежитейских проблем. Коли центр далек от эпицентра…

Глава двадцать первая Определять обедом, чаем и ужином

-…Ты бы, брателла, встал, сел да написал об одном тюремном дне Евгения Вадимовича и Владимира Дмитриевича. В тюряге люди тоже живут и не спят беспробудно. Без наручных часов «ролекс», но от побудки до отбоя.

- Боюсь, из такого описания ни хрена тертого не выйдет, Ген Вадимыч. Али в муках как разрожусь из рук вон плохой литературой, от рассвета до заката, заместо хорошей журналистики. Куда мне до Солженицына? Ты, поди, на него намекаешь?

- Не намекаю, а прямо тебе говорю, бумагомарака. Хорош валяться в шерсть! Кличь шныря коридорного, каб тазик волок и швабру. Полы будешь мыть горячей водой с хозяйственным тюремным мылом. Вставай на вахту, брательник! Чистый четверг настает. Покуда с обходом придут, покуда на прогулку позовут, с приборкой управишься.