Конек Чайковской. Обратная сторона медалей

Мила конечно раздражалась, когда у Саши что-то не получалось на льду, – а поначалу не получалось у Горшкова многое. Была ли Пахомова высокомерной по отношению к новому партнеру – не в человеческом, а в спортивном отношении? Скорее да, чем нет. Это не отрицательное свойство ее характера. Она, естественно, ощущала себя уже великой Людмилой Пахомовой. Чемпионкой Советского Союза и лидером сборной СССР. И чемпионка эта испытывала вполне понятную досаду и раздражение оттого, что рядом то и дело оступается и падает кто-то, кто не в состоянии все сделать так же быстро и хорошо, как это удается ей, золотой московской девочке.

И дело совсем не в том, что Пахомова хотела другого партнера. Ведь Александра Горшкова привела ко мне она сама. Я, признаюсь, тогда удивилась – почему именно он? Откуда Мила его взяла? Вообще-то я должна была знать всех заметных фигуристов, занимавшихся в Москве. Горшков мне был незнаком.

Самой-то Пахомовой, как классной в недавнем прошлом одиночнице, все эти танцевальные дела давались легко. У нее был отличный конек. Казалось, она всю жизнь себя чувствовала хорошо на двух этих тонких лезвиях.

Прежде Мила каталась с Виктором Рыжкиным. Своего партнера – сейчас такие отношения сложно представить – она называла на «вы» и обращалась к нему «Виктор Иванович». А этот Иванович потом совсем заматерел и стал писать удивительные методички и учебники для фигуристов-танцоров, которые сегодня вызывают, мягко говоря, улыбку.

Эта пара ушла от «великого и ужасного» Станислава Жука. Жук, конечно, входит в пантеон больших советских тренеров прошлого века. Но он был весьма неоднозначной фигурой.

Не знаю, останься они у Стаса, возможно, он и вывел бы их на чемпионский уровень. Но известно, что Жук не брался всерьез за тех, кто, по его мнению, не готов был побеждать. А первенство Союза, похоже, оказалось для Пахомовой с Рыжкиным потолком – на чемпионате Европы 1966 года, перед расставанием, они даже в шестерку лучших не вошли.

И Жук – это признают все, знавшие его близко и работавшие с ним плотно, – не миндальничал. Единственным человеком из всей его звездной группы, с кем он действительно считался, пожалуй, была Ирина Роднина. Будущая трехкратная олимпийская чемпионка. Эта маленькая хрупкая девушка могла осадить плотного, резкого Жука, дать ему достойный ответ. Когда Стаса несло – а такое случалось нередко, – Роднина говорила: «А мы считаем вот так!»

Когда они ушли от Жука, ко мне приехал папа Людмилы, генерал авиации, Герой Советского Союза. Приехал без нее. И попросил посмотреть, на что способна его дочь. Сама Мила никогда не заводила разговор о причинах ухода от Жука. У нее было отличное качество: она всегда могла очень ловко забывать то, что ей было не нужно или мешало жить.

Я, правда, считаю это шикарным свойством характера: непринужденно выбрасывать из жизни все вдруг возникшее дерьмо, чтобы на тебе не висело.

Кстати сказать, когда Пахомова с Горшковым ко мне пришли, у них уже начался какой-то роман. Мне Саша позже об этом говорил. Он Милу и до дома провожал. Наверное, и цветы дарил.

Притом покататься вместе у Жука они не успели. У Стаса они катались в разных парах. Но Мила именно там понемногу начала Сашу обучать, подтягивать.

Первоначальный скепсис «фигурного сообщества» по отношению к новому сочетанию Пахомова – Горшков не проходил. Он продолжал звучать практически ото всех. Не поддерживал такой дуэт никто. Все только и говорили и мне, и за моей спиной, что они – ну совершенно не пара! Думаете, легко тренировать несбалансированный дуэт в такой обстановке?

Признаюсь, для меня это оказалось тяжелым временем. И для них тоже. И от Федерации фигурного катания не было никакой серьезной поддержки.

На первом для Милы и Саши чемпионате Европы в Любляне в 1967 году они стали десятыми. А на чемпионате мира в Вене через два месяца – тринадцатыми.

Меня, тренера «неперспективной» пары, в Австрию не взяли. Действительно, зачем?

Но всего два года спустя на первенстве планеты в американском Колорадо-Спрингсе я вместе с моими «неперспективными» ребятами поднялась на вторую ступеньку мирового пьедестала (мысленно поднялась, конечно)! Миле и Саше было по 22 года. Они тогда стояли всего на несколько сантиметров ниже чемпионов, знаменитых британцев Дианы Таулер и Бернарда Форда.

Англичане, четырехкратные чемпионы мира и Европы, увидев в 1969 году катание Пахомовой с Горшковым, поспешили завершить карьеру. Уходя, они заявили, что именно эти русские сейчас показывают направление, по которому мировые танцы на льду станут развиваться в следующем десятилетии.

Гордые британцы так и сказали: «Мы уходим, чтобы уступить место новым законодателям всемирной танцевальной моды».

Мила и Саша стали чемпионами через год, в Югославии, в маленькой, камерной Любляне. И в том же году поженились.

Тут обязательно надо отметить, что на рубеже 60-х и 70-х годов Людмила Пахомова была самая желанная невеста в столице самой большой страны мира.