Конец авантюристки

Выкурив сигарку, Генрих отправился в церковь и долго молился в полупустом храме Господу Богу, снова спасшему жизнь его любимой жене. А затем он направился домой, потребовал себе легкий ланч со шнапсом и окончательно расслабился. Он периодически звонил в больницу, но доктор отвечал, что фрау Барбара ещё не пришла в сознание...

... Пришла она в сознание лишь на следующее утро, о чем своевременно сообщили Генриху. Он собирался немедленно ехать к жене, но доктор Обердорф предостерег его от этого шага.

- Нельзя, дорогой герр Шварценберг, - говорил доктор. - Именно сейчас фрау Барбара нуждается в полном, повторяю, абсолютно полном покое. У неё в ближайшие дни не должно быть никаких эмоций, ни отрицательных, ни положительных. Они для неё пагубны. Не беспокойтесь, мы сделаем все, что сочтем необходимым и в самое ближайшее время поставим фрау Барбару на ноги. Я надеюсь, вы не сомневаетесь в нашем профессионализме, герр Шварценберг? нахмурив брови, строго спросил доктор.

- О, что вы, ни в коем случае, - взмахнул рукой Генрих. - Я буду делать так, как вы мне скажете. Я вам верю больше, чем себе.

Генрих положил трубку и поехал в офис.

... Так и прошло двое суток. А через два дня вечером Генриха ждал сюрприз.

- К вам гостья, герр Шварценберг, - доложил вышколенный охранник по местному телефону.

- Кто такая? Почему в такой поздний час? Насколько я понимаю, сейчас уже семь минут десятого. Я собирался уже идти спать. У меня завтра тяжелый день.

- Это немолодая дама, и она говорит, что у неё к вам очень срочное дело, не требующее отлагательства, - настаивал охранник.

- И не может терпеть до завтрашнего дня? - пытался избавиться от незваной гостьи недовольный Генрих.

- Утверждает, что не может. В принципе, она хотела бы повидаться с фрау Барбарой, - уточнил охранник. - Но я сказал, что её нет.

- Ах вот как? Ну в таком случае пригласите её в дом, - распорядился Генрих.

... Через несколько минут в гостиную Генриха в сопровождении охранника вошла дама лет пятидесяти пяти, сухощавая, невысокого роста, одетая в неброское, но, видимо, дорогое платье. В руках у неё была сумочка из крокодиловой кожи.

- Я вас слушаю, фрау, - сказал Генрих, поднимаясь навстречу гостье и вглядываясь в её лицо. Черты показались знакомыми. Где-то он эти черты видел...

- Мне бы хотелось поговорить с фрау Барбарой фон Шварценберг, - тихо произнесла дама.

- Дело в том, что фрау фон Шварценберг больна и в данное время находится в клинике. А по какому вопросу вы к ней? - спросил Генрих и тут же понял, по какому она вопросу, и кто она такая. Он сделал легкое движение к ней и тут же остановился, как вкопанный.

- Оставьте нас наедине, - приказал он охраннику.

Охранник послушно вышел. А Генрих продолжал изучать лицо гостьи.

- Что с ней? - спросила дама.

- Я понял, кто вы, - не отвечая на вопрос, произнес Генрих. - Она похожа на вас.

- Так что же с ней? - вскрикнула дама.

- Она попала в автокатастрофу, фрау... Как мне прикажете вас называть?

- Называйте меня фрау Вера, - ответила дама. Она говорила по-немецки с заметным акцентом, но довольно прилично.

- Так чего бы вы хотели от своей дочери, фрау Вера? - чувствуя прилив какого-то бешенства, спрашивал Генрих.

- А разве я не имею права повидать родную дочь? - недоумевала дама.

- Я не имею никаких доказательств того, что вы приходитесь ей матерью, - заметил Генрих. - А мы, германцы, привыкли доверять только фактам, а не пустым словам.

- А разве я что-нибудь пытаюсь вам доказать, господин Шварценберг? саркастически усмехнулась Вера Георгиевна. - Я сказала, что хочу повидать фрау Барбару, а вы сами сделали предположение, что она моя дочь.

- Я сделал лишь предположение, а вы это подтвердили. И теперь мне нужны доказательства ваших слов.

- Пусть она поглядит на меня и сама скажет, кто я такая, - спокойно произнесла Вера Георгиевна.

- Пока к ней не пускают даже меня, законного мужа. А уж вас-то тем более к ней не пустят. Так что, если у вас есть какие-либо вопросы, задавайте их мне.

- Первый вопрос - как она себя чувствует? И что с ней, все-таки, произошло?

Теперь Генрих вдруг успокоился и пришел в себя. Он распорядился подать им чаю.

- Вы, очевидно, с дороги, фрау, - галантно произнес Генрих. Перекусите чаем с печеньем. К сожалению, я уже поужинал и собирался лечь спать. Я ложусь очень рано, таковы мои привычки.

- Спасибо и на этом, - едва заметно усмехнулась дама, вспомнив плацкартный вагон, следующий в Самару и чай с галетами. Угощение Шварценберга было немногим лучше. Но она не хотела есть, ей было, на что поужинать. Ее занимали совершенно другие проблемы.

- Барбара несколько превысила скорость на трассе и попала в аварию, сухо сообщил Генрих. - Но теперь ей лучше, серьезных повреждений нет.

- Как она вообще? - спросила дама, путаясь в немецких словах.

- Она вообще прекрасно. Мы живем душа в душу и очень любим друг друга, - строго произнес Генрих, глядя в глаза гостье. - Есть, правда, некоторые проблемы..., - нахмурился он, не зная, как приступить к главному. А высказаться ему очень хотелось, по возможности соблюдая правила приличия.