Конец Басмачества

Когда крупные банды в апреле 1921 г. были разгромлены, Ферганский областной революционный комитет вновь предоставил возможность басмачам искупить свою вину добровольной сдачей советским властям и объявил месячник их явки. Некоторые курбаши и рядовые басмачи воспользовались гуманным к ним отношением и явились с повинной. Сдавались даже целые группы. Однако в числе пришедших с повинной оказались и такие, которые в данный момент просто не видели другого выхода и использовали свой «добровольный» приход как маневр. Так, например, курбаши Джаныбек Казы в апреле 1921 г. пришел в органы Советской власти с повинной и до декабря 1921 г. враждебных действий не предпринимал. Однако все это время он готовился к вооруженному выступлению, которое и начал в декабре 1921 г.

В июле 1921 г. в переговоры «о сдаче» вступил опытный и коварный курбаши Алияр. Но его попытка воспользоваться гуманностью Советской власти с целью подготовки к дальнейшей борьбе с нею провалилась. Алияру была устроена проверка. Ему предложили выступить против Курширмата, искупить вину за совершенные злодеяния и тем доказать искренность своего заявления о примирении с Советской властью. Алияр отклонил это предложение, ссылаясь на личную дружбу с Курширматом. Тогда Алияру предложили выступить против банды Муэт-дина. Не сразу согласился опытный басмач и с этим предложением. Однако прямой отказ ставил его перед окончательным разоблачением, и он, наконец, дал согласие. Но продолжать дальше двойную игру Алияр не стал. На пути в кишлак Наукент, где находился Муэтдин, Алияр со своей бандой соединился с двумя другими басмаческими группами и начал вместе с ними грабить окрестные кишлаки. Красноармейскому командованию пришлось немедленно окружить и обезоружить банду Алияра.

Впрочем, были случаи, когда местные власти слишком уж доверялись «мирным» заявлениям главарей и жестоко за это расплачивались. В конце апреля 1921 г. добровольно сдался курбаши Ширмат Киргиз. Андижанские власти включили банду в полном составе, со всем вооружением в эскадрон милиции и направили на выполнение оперативного задания. По прибытии на место, воспользовавшись благоприятной обстановкой, басмачи внезапно совершили нападение на следовавший с ними эскадрон, убили 12 и ранили 7 милиционеров и скрылись.

Ошибка андижанских руководителей послужила горьким уроком. Туркестанская комиссия и Туркестанский ЦИК приняли специальное постановление, в котором всем органам Советской власти предписывалось разоружать поголовно всех сдавшихся басмачей, брать их под строгий и постоянный контроль. Категорически запрещалось принимать их в ряды Красной Армии и милицию, а также привлекать к участию в каких-либо операциях против басмачества и контрреволюционных организаций. В этом нашел отражение строгий классовый подход к организации борьбы с врагами Советской власти, особенно в сложных условиях Средней Азии.

Летом 1921 г. части Красной Армии и народные добровольцы продолжали боевые операции против басмачей, хотя и не в столь широких размерах, как в 1920 и начале 1921 г.

Чем значительнее были успехи Советской власти, тем более злобными и жестокими становились действия басмачей. Они заживо сжигали пленных командиров и красноармейцев, а также местных активистов. Особенно зверствовала банда Рахманкула, насчитывавшая 2 тыс. человек. В кишлаке Ашава басмачи окружили в пустующей мечети 65 красноармейцев. Рахманкул сделал несколько попыток штурмом овладеть мечетью, но всякий раз вынужден был отступать. Пришедшие в ярость басмачи подожгли мечеть, в которой заживо сгорели все ее защитники.

В связи с непрекращавшимися вооруженными нападениями басмачей командование Туркестанского фронта в сентябре 1921 г. приняло решение возобновить против них военные действия на широком фронте. С 13 сентября 1921 г. Ферганская долина объявлялась «на положении чрезвычайной охраны», все партийные органы переводились на военное положение.

Первоначально главные, основные силы были сосредоточены против группировок Курширмата и Исраила. В первых же боях их шайки понесли большие потери, особенно банда Исраила. Что касается Курширмата, то он использовал свою старую тактику — выход из окружения небольшими группами по труднодоступной местности. Ему удалось вновь вывести свою банду из-под удара. Местом сбора мелких шаек он назначил кишлак Шахи-мардан. Этот выбор не был случайным. Там гнездились наиболее ярые националисты-контрреволюционеры. С прибытием главаря в кишлак местная контрреволюция сделала все, чтобы поднять его авторитет, пошатнувшийся после поражения. Его нарекли «ханом Ферганы», устроив по этому случаю пышную церемонию. Но в момент церемониала в кишлак ворвались отряды Красной Армии я народных добровольцев. «Хан» спасся бегством.