Конец Басмачества

Большое значение для окончательного разоблачения басмачей в глазах населения имели показательные процессы над их главарями.

Судебный процесс над Рахманкулом проходил в старой части Коканда. Сюда собрались многие тысячи жителей окрестных кишлаков. Показания свидетелей, нарисовавших леденящую кровь картину зверств, чинившихся басмачами, вызвали единодушное требование трудящихся сурово покарать бандита.

Открытые суды в присутствии многих тысяч дехкап и горожан были проведены над Аман-Палваном (в Намангане), курбаши Сангином и др.

Вот репортаж об открытом суде над Муэтдином и его сообщниками, состоявшемся в сентябре 1922 г.

«Громадный двор мечети Азрет в городе Оше. Тысячная толпа. Здесь и местные жители, здесь и приехавшие за сотни верст любопытные и делегаты; каждый стремится пробраться вперед и увидеть, хоть на один момент, скамью подсудимых, на которой сидит царек Ошского района Муэтдин, или, как он именовал себя, Эмир-ляшкар-баши Муэтдин-катта-бек Усман Алиев, что в переводе значит: Верховный главнокомандующий, непобедимый Муэтдип, большой господин Усман Алиев.

Вокруг Муэтдина — ближайшие помощники его. Здесь и известный палач Камчи Темирбаев…

Путем жесточайшего, невиданного террора осуществлял Муэтдин господство над дехканством Ошского района. Десятками насчитываются его кровавые подвиги и тысячами — жертвы. Недаром же матери пугали его именем своих детей, недаром даже здесь, на суде, бледнели и шарахались в сторону свидетели от одного его взгляда.

Несколько дней тянулись свидетельские показания. Свидетели — живые страницы жуткой летописи о кровавом разгуле. Вот толстый арбакеш. Он вез, под охраной 45 красноармейцев, транспорт.

— В транспорте, — рассказывает он, — было до шестидесяти человек граждан, среди них были женщины и дети. По нашим законам беременная женщина считается святой. Но для Муэтдина нет ничего святого — он уничтожал всех. Беременным женщинам вспарывали животы, выбрасывали плод и набивали животы соломой. Детям разбивали головы о колеса арб или устраивали из них козлодранье, и они разрывались на части. Красноармейцев сжигали на костре…

Появляются новые свидетели, и все они твердят одно: если власть не расстреляет бандита, они покинут свои места и уйдут в Мекку. Десятками поступают приговоры от населения.

Вот мальчик лет 11–12. Со слезами и дикой злобой кричит он в лицо палачу:

— Ты зарезал моего отца, я это видел сам.

— Врешь, — отвечает басмаческий вождь, — он сам себя зарезал нечаянно ножом.

Свидетель, старик мулла, картинно поднимает руки к небу и воздает молитву к своему богу за справедливый пролетарский суд. И, как по команде, тысячи голосов присоединяются к его молитве и тысячи глаз устремляются к небу.

Долгими несмолкаемыми аплодисментами встречается речь обвинителя, требующего расстрела для Муэтдина и его приближенных. Протестующие крики и угрозы несутся по адресу защитника, просящего о снисхождении. Защитник теряется.

Приговор мог быть только один. Муэтдин и семь его помощников приговорены к расстрелу»[54].

Несколько все еще действующих банд находилось в пограничных районах. Поскольку они уже не представляли серьезной угрозы, Ферганский фронт был упразднен, руководство окончательным разгромом оставшихся групп в марте 1923 г. перешло к специально созданной комиссии. Численность добровольческих отрядов сокращалась до 2108 человек и добровольной милиции до 1200 человек. Но отряды укреплялись организационно. Милиция переводилась на полное государственное обеспечение и вооружалась новейшим по тому времени стрелковым оружием.

Взаимодействуя между собой, при активной поддержке трудового населения Ферганы, Красная Армия, ГПУ, пограничники, милиция, добровольческие отряды комбинированными действиями в середине лета 1923 г. ликвидировали группы, оставшиеся в Ферганской долине. Самой многочисленной была группа Баястана, но и она насчитывала лишь около 200 человек. Численность остальных басмаческих формирований не превышала 50–60 человек, они разбрелись по горным ущельям и время от времени совершали налеты на небольшие воинские гарнизоны и мирное население, грабили и убивали стариков, женщин и детей.

Многие басмачи сосредоточивались в Алайской долине, расположенной на границе с Афганистаном и Китаем, в труднодоступной высокогорной местности. В конце июля был разработан план ликвидации банд и в Алайской долине. Для выполнения этой задачи создавались два специальных отряда во главе с Абдуллой Ярмухамедовым и И. Ф. Маликовым.

Командование намеревалось мирным путем склонить басмачей к сдаче и тем самым избежать кровопролития. Однако представители контрреволюционного подполья и агенты империалистических разведок убеждали курбаши продержаться несколько месяцев в ожидании помощи из-за рубежа. Басмачи отклонили мирные предложения и начали боевые действия. Но в схватках с отрядами Красной Армии они были разбиты. Лишь незначительной части удалось через труднодоступные перевалы бежать за границу.