Конец денег

«Так же как и мышление, язык составляет какую-то сторону (элемент) общественной деятельности человека и не может быть отделен от ряда других сторон этой деятельности, в частности от мышления и процессов общения: определенные звуки, письменные знаки и движения могут быть и являются знаками языка лишь тогда, когда в них выражены определенные мысли и они служат целям взаимного общения. Так же как и мышление, язык не может быть реально отделен от других сторон общественной деятельности человека, но в то же время в отличие от мышления, во всяком случае с какой-то одной стороны, как система субстанциальных знаков, как субстанциальные изменения, язык представляет собой нечто доступное непосредственному восприятию»45.

Это сложный фундаментальный аспект языка, который соотносится с деньгами как мерой стоимости. Именно при помощи денег происходит сопоставление тех или иных вещей, услуг, даже событий, так они становятся полноправным эквивалентом. Ко всему прочему возникает и меновая стоимость. В-четвертых, язык как средство хранения опыта (возможность фиксировать определенные достижения, события) вполне сопоставим с деньгами, выполняющими функцию накопления. В обоих случаях этот потенциал, который может быть реализован в зависимости от условий и процессов, возникающих в данный момент. В-пятых, мировой язык абсолютно аналогичен мировым деньгам, это идентичная функция языка и денег. Именно схожие цели и реализация этих функций максимально сближают их, однако пространство денег значительно расширилось за последние десятилетия, что привело к захвату территории в пространстве языка и личного времени. Во многом мировые деньги выступают в роли мирового языка, потому как язык – это инструмент, который используется как социально-политическая категория, обслуживающая финансовый сектор отношений между субъектами, но благодаря ощутимому влиянию экономики на политику, а в условиях современной цивилизации именно экономика управляет политикой, деньги не столько подтверждают основу власти, как делает это язык (к примеру, новояз 20-х годов в Советском Союзе), сколько формируют ее. Таким образом деньги, будучи искусственным изобретением, плодом человеческого интеллекта, постепенно начинают формировать новые пространства посредством своих функций, в то время как язык, будучи естественным следствием развития природы субъекта, начинает терять свои позиции, во многом, по причине глобализации – еще одном денежном механизме. По статистике, к концу XXI века в мире останется около половины существующих сегодня языков46.

Стоит отметить и еще один факт – деньги, как и язык, являются активом, однако язык достается субъекту бесплатно (речь идет о родном языке), в отличие от денег, которые не принадлежат априори субъекту. С этой точки зрения нагляден пример того, как оценивается тот или иной актив в обществе. Инстинкт – один из наиболее парадоксальных феноменов в человеке. С одной стороны, его ценность принижается, потому что это знание не является приобретенным, а заложено в нас с рождением, с другой стороны, инстинктам невозможно научиться, их можно только развить. Еще одним фактором, объединяющим язык и деньги, является наличие определенных групп населения, сообществ, имеющих как свой язык, так и собственные альтернативные валюты (профессиональные языки, к примеру, язык шахтеров, журналистов; языки субкультур, к примеру, хипстеров; валюта Time Dollars, Community Service Dollars, LETS и др.). Тем не менее в обоих случаях речь не идет о создании другого языка или принципиально новых платежных средств (на смену денег приходит другой эквивалент), и специфические языковые отклонения, и новые валюты так или иначе вписаны в текущие процессы, контекст развития цивилизации и остаются как частью языковой системы (речь об одном и том же языке), так и валютной. Индивидуальность языка, впрочем, как и индивидуальность денег, недостижима, потому как каждый субъект с рождения вынужден интегрироваться в систему законов, созданных еще до его рождения; он вынужден отказаться от своей индивидуальности, чтобы выжить.